Бегляночки и розочки - стр. 4
Её подобрал милицейский уазик. Через час использованную Альку сильно пнули под зад, так что она под улюлюканье и свист долго и смешно летела на обочину, махая руками как мельница. Уазик умчался, а с ним Алькин баул. Там лежало всё-всё: мобильник, тёплая кофта, косметичка, смена белья, прокладки, пачечка денег. И ещё в потайном кармашке тонкое золотое колечко, на которое она долго копила.
***
Ослепшая от мокрого снега, Алька брела к трамваю. В голове вертелась песенка, которую на радио шансон часто заказывали водители. Там девушка пела, что вот была она лёгкая, нежная и робкая, как чистый ноябрьский снежок, и юноша ловил губами тающие снежинки.
О, – пела девушка¸– как все с нетерпением ждут первый снег! С наслаждением подставляют лицо под невесомый пух. Смеются, ловят и разглядывают в ладони хрупкие, тающие звёздочки.
А Новый год… Праздник, триумф. Могущество снега, бриллиантовый блеск: ослепительный при солнце, загадочный при луне. Кипение шампанского в тонких бокалах, суетливо-смущённое сожжение записок с мечтой, пепел хрустит на зубах…
Но вот приходит весна, – пела грустная девушка, – Под оседающими сугробами вытаивает жалкое фальшивое новогоднее серебро. Видны плевки, бумажки, пустые бутылки. Валяются отсыревшие комки пыли и волос, которые вытряхивали из пылесосных мешков. Повсюду жёлтые пятна и собачьи какашки, и нужно искать место, чтобы поставить ногу. В осквернённый снег плюют и сморкаются, швыряют окурки. Ждут – не дождутся, когда он, напоминание о людском сволочизме – сойдёт, наконец.
И, найдя в тени последний чистый голубоватый сугробик, над ним надругаются в последний раз. В него залезут с ногами и осквернят. Тщательно, выворачивая так и эдак, вытрут, очистят глинистые башмаки.
Альке казалось, что пели про неё. Снег – это она, Алька и есть!
В тот же вечер она, забыв о горестях, в жаркой, тускло освещённой прокуренной кабине сидела на мужских горячих коленях. Водитель, перехватив ломкую Алькину талию, потянулся к магнитоле, вечно настроенной на волну радио шансон. И Алька, размахивая пластиковым стаканчиком, подпела шансонетке:
– Заведу себе грузина,
Буду лопать апельсины!
***
… – Эй, – робко позвала Алька. – Я поеду с тобой, а ты дай сто рублей, ладно? Я два дня не ела.
– В бане сперва помойся! – посоветовал из кабины грузовика молодой водитель. Кожаная куртка, распахнутый ворот, косая чёлка – похож на комсомольца 20-х. Алька поплелась прочь. Парень глядел ей вслед.
Выругался. Выпрыгнул, повёл Альку в пельменную. Накормил тремя порциями пельменей. Сытый Алькин живот надулся тугим мячиком. От ещё раз робко предложенных ею «плечевых» услуг парень решительно отказался: