Беглецы в Гвиане - стр. 36
Печальные, пошли они домой. Шли они быстро, поддаваясь какому-то вдруг проснувшемуся в них инстинктивному побуждению – поскорее взглянуть на свое жилище. Вот уже до него недалеко.
Но что это значит? Над засекой стоит густой дым, в воздухе сильно пахнет гарью…
Робен бегом бросился вперед к хижине, которую еще не видно за бананами…
Хижины больше нет, только груда золы курится на том месте, где она стояла. Инструменты, посуда, тщательно заготовленная провизия – все исчезло. Огонь истребил все…
Глава VII
Когда пропала лодка, Робен успокаивал:
– Зато у нас много собрано провизии.
И вот роковая случайность самым безжалостным образом доказала ему, что он ошибся.
Теперь у него и у Казимира не было ничего, все плоды их трудов пропали. Нечего было и думать о бегстве, по крайней мере, еще долго-долго. Более того: беглецу и прокаженному грозил в недалеком будущем голод.
И подумать только, что для такого громадного бедствия достаточно было одной какой-нибудь искорки от непотушенного очага!
Бедный старик впал в совершенное отчаяние. Он тупо глядел на груду пепла, на обгорелые столбы, на испорченные орудия, на уничтоженную, перелопавшуюся посуду, глядел и даже не находил слез, чтобы плакать.
Не так держал себя белый. При виде страшного бедствия он вздрогнул, побледнел – и только.
Странное дело: его гораздо меньше волновал пожар в хижине, чем пропажа лодки. В пожаре он видел просто несчастный случай, тогда как пропажу лодки он приписывал не иначе как злому умыслу.
Но кто же злодей? И с какой целью совершено злодеяние?
Надзиратель Бенуа? Но если бы он знал, где найти Робена, то преспокойно явился бы со своей свитой и забрал его. Красть лодку ему не было никакой надобности.
Каторжник Гонде? Кстати, о нем что-то нет ни слуху ни духу, точно он в воду канул. Но нет, и ему незачем было красть лодку. Если бы он хотел, то мог бы давно донести на Робена и натравить на него целую ораву надзирателей. К тому же он дал столько доказательств своей искренности.
Робену стало совестно за свое предположение. Он упрекнул себя в излишней недоверчивости и поспешил отогнать от себя прочь вкравшееся в душу подозрение.
Но кто же в таком случае?
– Ах, конечно, вот кто – индеец.
Негодяй Атука ни за что не хотел расстаться с мыслью о доносе на белого тигра и о плате в десять франков, на которые он мог бы себе купить «много, много водки». Конечно, это он украл лодку, больше некому.
Но как бы там ни было, а терять время на бесплодные сожаления не стоило. Робен решил немедленно приступить к исправлению положения по мере возможности и быстро составил себе новый план.