Беглая княжна Мышецкая - стр. 26
– Каков Ирод! Хуже Иуды предал атамана!
– Послать его на виселицу! Пущай воевода Милославский порадуется, глядя на очернителя, им посланного на погибель!
– Начинить ему самому толстое брюхо порохом да и рвануть, чтоб кишки до воеводы в кремль долетели!
Степан Тимофеевич поднял руку, утишил народ. Спросил громко:
– Ведомо ли вам, люди, и вам, новоприбывшим в наше войско стрельцам синбирским, каков у нас закон, ежели казак что сворует у своего или у чужого, то без разницы, альбо утаит добычу от войскового дувана?
– Укажи и нам, батюшка атаман, на тот закон! – попросил кто-то из людей гулящих.
– А таков: рубаху задираем к голове, набиваем песком по самые уши, завязываем узлом и – гуляй по Волге до самого Хвалынского моря! Каков закон, а?
– Ох лихо! – присвистнул гулящий, ощерив крепкие зубы, и суконную шапку прихлопнул по самые уши. – Не схочешь хватать чужого калача!
– Чтоб все знали! И чтоб, сотворив поруху войску или кому из горожан, потом не открещивались неведением! Потому как встали мы, казаки донские, запорожские и яицкие, да стрельцы понизовые и поволжские супротив зловредных бояр-притеснителей, за святую веру и за великого государя и царя Алексея Михайловича, которому те злопакостные бояре мешают праведно править своим народом! И в защиту люда опального и кабального, за чернь городскую и бедноту гулящую и бездомную! Ежели что и взято нами с бою у бояр и у поместных служилых людей, так то идет в войсковую казну, казакам на жалованье, пораненным на прокорм дома. И не в том суть, что один на коне был, а другой на струге у весла сидел и в бою не был, у нас все равные. Старые казаки это знают, я новопришлым сказываю. Вот кличут бояре московские нас ворами да разбойниками, а сами грабят и разоряют крестьян и посадских похлеще лесной братии! Вам, браты синбирские, – возвысил голос Степан Тимофеевич, – земной поклон от всего великого войска Донского и Яицкого и от царевича Алексея, который в струге царском идет с нами к своему родителю с жалобой на злых бояр, умысливших погубить наследника царского престола, чтоб сызнова на Руси затеять смуту, как то было по смерти царя Федора Ивановича! Поклон вам за то, что не стали супротивничать, а своих исконных притеснителей побили и город нам сдали! Придет час, и будет держать ответ перед вами и ваш воевода Ивашка Милославский, а вы ему свои обиды будете сказывать. И вам его судьбу решать, а не нам, людям пришлым!
Синбирский люд ответил одобрительным гулом. И как бы в ответ с кремлевской стены бухнули пушки: стрелял воевода по острогу больше с досады, толку в той стрельбе было мало.