Беги, Василич, беги. Путевые заметки про рай и ад - стр. 1

© Олег Васильевич Северюхин, 2018

ISBN 978-5-4474-1419-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Северюхин Олег Васильевич

Наконец-то я стал современным помещиком. Без титула, но с усадьбой. Этаким фазендейро, типа дона Альберто, но без рабыни Изауры. С ними проблем не будет. Была бы фазенда, а уж они сами набегут, благо дон Альберто недурён собой, возрасту среднего и средней же упитанности.

Я сел в старое огромное и пропылённое кресло, покрытое когда-то прекрасным гобеленом, ставшим сегодня обыкновенной вытертой тряпкой, которую невозможно использовать даже для мойки грязных полов, и задумался.

Дом мне достался совершенно случайно. Жена повернулась на том, что только жизнь на природе и в естественных условиях делает человека крепче и богаче духовно. Поветрие поиска смысла жизни в дикой природе возникло ещё в каменном веке и не излечилось до века сегодняшнего, хотя каменные джунгли того и нынешнего времени чем-то похожи друг на друга. Точно так же, наиболее крутым считается тот, чья пещера находится выше и чьи нечистоты текут по стенам нижележащих жилищ.

Точно так же было в лесах и пустынях, где какашки местных жителей, разбросанные по округе квадратно-гнездовым способом, не только отравляли удовольствие от прогулок вышедшим на пленэр пейзанам, но и определяли пределы принадлежащего им пространства.

Спасало только одно – малое количество тогдашних жителей. А представьте себе, если бы в каменном веке жило шесть миллиардов питекантропов? С ума можно сойти. Чем их кормить? Да они бы сожрали друг друга в прямом смысле слова, а не в переносном, как это делается сейчас, загадили бы всю землю вокруг, а потом передохли от эпидемий.

Следующее. На мой дом и усадьбу нет претендентов. Нет и всё тут. И это в нашей стране обновлённого капитализма, созданного правоверными коммунистами, давно мечтавшими о господстве там, где они появляются и где деньги стали мерилом нравственности и порядочности во всём.

Итак. Жила-была одна старушка. Древняя-предревняя, а соседи дали ей мой адрес. Так, мол, и так, человек вроде бы хороший, писатель, смирный, не пьёт, не курит, семья маленькая и что самое главное – человек порядочный, что в наше время является качеством на семьдесят процентов отрицательным и примерно на тридцать процентов – положительным.

Старушка при помощи соседей созвонилась со мной и назначила встречу у неё дома.

Приехали мы к ней вместе с женой. Зашли в дом. Чувствовалось, что когда-то это был крепкий и зажиточный дом, стоящий на самом высоком месте в поселке, примыкая к лесу, который стал настолько маленьким, что его можно вполне назвать рощицей.

– Проходите, гостеньки дорогие, – сказала старушка, выйдя к нам, опираясь на деревянную клюку. – Уж не обессудьте старую, что вызвала вас для разговора. Самой неудобно, что ввела вас в разорение, да и время ваше драгоценное потратили на меня. А машину можете поставить здесь, прямо в ограде.

– Ну что вы, Клара Никаноровна, – успокоил я её, – ничто в жизни не делается просто так и никогда встреча с людьми не бывает ненужной.

– А не скажите, молодой человек, – засмеялась старушка, – иногда бывают такие встречи, что так и думаешь, что это не Господь Бог устроил её, а тот Владыка, имя которого мы не произносим просто так. Да вы проходите и не обессудьте, что порядка у меня в доме никакого. Сил нет приборку сделать, да и угостить-то вас нечем.

– Не волнуйтесь, Клара Никаноровна, – сказала моя жена, – у нас всё с собой есть. Вы только покажите, что и где есть, а мы уж тут сами на стол соберём.

– Да вот оно, всё тут, – сказала хозяйка и обвела дом руками.

Мы посадили Клару Никаноровну в кресло и стали накрывать на стол.

Стол был тяжёлый, дубовый и покрыт такой скатертью, которая рассыпалась не только от дуновения на неё, но и даже от взгляда. Стол был слишком тяжёл, поэтому мы подтащили кресло к столу.

– Возьми, дочка, скатерть в комоде, – сказала старушка и подала моей жене связку маленьких ключиков.

В комоде лежали старые скатерти, простыни, наволочки, платья и прочие текстильные изделия, которые всегда хранились в старых комодах.