Беги, Люба, беги! - стр. 48
Меж тем дело принимало совсем нежелательный оборот. По всему было похоже, что дебаты могут перерасти в рукопашную. Я заволновалась. Сначала я попыталась успокоить Лидку, но подруга успокаиваться не желала и продолжала ругаться виртуозно и высокохудожественно. Тогда я попыталась призвать к рассудку старшее поколение, за что была обозвана тощей вертихвосткой, на чём и заткнулась. По счастью, минут через пять на веранде появилась официантка. Увидев её, стороны смешались.
Я торопливо попросила:
– Счёт, пожалуйста!.
Мы расплатились и, не глядя на вражеский столик, двинулись к выходу. Те нас тоже игнорировали, сосредоточенно поглощая мороженое. И только Арнольд проводил нас печальным взглядом, явно сожалея, что веселье так быстро закончилось.
Выйдя на улицу, мы прошлись немного молча, но потом глянули друг на друга и расхохотались.
– Жутко нахальная попалась собака! – качая головой, сказала Лидка. – Додумалась: подошла и описала мне ногу!
– Не подошла, – поправила я, – а подошёл. Это Арнольд, он мальчик. Не надо было его дураком называть!
– По мне – хоть Сильвестр! – отмахнулась подружка. – Швабра – швабра и есть!
Вскоре мы оказались недалеко от нашего дома.
– Может, зайдем? – предложила я. – Олег на работе… Выпьем кофе в спокойной обстановке? Заодно покажу этот чёртов сервиз.
Лидка кивнула, и мы свернули к подъезду.
***
– Вот, пожалуйста! – окинув широким жестом комнату, предложила я. – Любуйся! Я ничего не трогала, всё стоит, как было.
Подруга прошла на середину и, уперев руки в бока, хмыкнула:
– Ну и ну! Хороший сервиз! – Она подошла ближе и взяла в руки тарелку. – Дорогой, наверное… Смотри, какой тонкий. И не весит ничего! А вино? Французское? Белое? Тоже небось денег стоит! Погоди, Любасик, а ты ведь не пьёшь белое?!
Она оглянулась на меня, и я кивнула:
– Точно. Терпеть не могу.
– И Олег это знает?
Я снова кивнула.
– Тогда, выходит, это не он? – задумчиво процедила Лидка, и в её взгляде появилось явное огорчение.
Вернув тарелку на прежнее место, она села на диван и, недоуменно моргая, уставилась на золотых амуров. Я присела рядом.
Огорчение подруги я разделяла, поскольку мысли о вине тоже приходили мне в голову. Зачем покупать такое дорогое, если его заведомо никто не будет пить? Однако поводы для огорчения у нас были разные: Лидку печалило, что она ошиблась насчет Олега, я же терзалась от мысли, что неведомый маньяк развлекается не только телефонными звонками, но и гуляет по моей квартире, как у себя дома.
– Но он мог пойти на это ради конспирации! – упрямо тряхнула кудрями Вельниченко, по-прежнему свято веря, что все приключающиеся со мной неприятности исходят исключительно от мужа.