Беги, Алиса! - стр. 13

Она хотела сказать что-то еще, но осеклась и промолчала, бросив на сына встревоженный взгляд. Деметрио ничего не заметил, он уже передал мой паспорт сестрам и трогательно ухаживал за бабушкой, накладывая ей на тарелку еду. Росаура безмятежно улыбалась и смотрела на внука с обожанием. Я дождалась, когда мне вернут документ, и убрала его в сумку. О чем думала в тот момент Элена, я догадывалась и потому стиснула пальцы в кулак, до боли вонзив ногти в ладонь. Слишком много было этих слов, сказанных вскользь, с расчетом, что глупая иностранка не поймет. Хотя, думаю, все сознавали, что русская нахалка, окрутившая единственного сына Мендесов, не такая тупая, какой ее хотят видеть.

Я перехватила взгляд мужа. Деметрио был прекрасен и, к сожалению, хорошо это знал. Он вдруг улыбнулся ясной мальчишеской улыбкой, от которой его глаза из карих стали почти желтыми, как подсолнухи. Мало кто мог устоять перед этим коронным обольстительным взглядом, с его вызывающей простотой. Я улыбнулась в ответ, только в глубине души шевельнулось нечто неприятное.

Ужин шел своим чередом. Анна-Хосе вставала и убегала обслужить клиентов, иногда к ней присоединялись сестры, Элена и даже я. Недвижимыми за столом оставались лишь Росаура, задремавшая с вилкой в руке, да Криштиану, залипнувший в телефоне. Дети, набегавшись, отправились наверх. Сестры-близняшки, две зеркальные тени, неторопливо убирали со стола. Я вызвалась помогать, отнесла посуду на кухню, сгребла мусор в большой пластиковый пакет и отправилась выбросить его в бак за домом.

Тихая улочка на задворках была пуста, сюда не заезжали посторонние, кроме мусорщиков да доставщиков, потому я сразу же обнаружила гостя, чей мощный силуэт, придерживающий громадный мотоцикл, заливало закатное солнце. К своему недовольству, я увидела, что гость стоит не один – рядом с ним мой муж.

Рослый, коротко стриженный брюнет что-то яростно говорил Деметрио, а тот оправдывался, что было заметно по его заломленным рукам и странному приседанию, почти собачьему. Не хватало только поджатого хвоста. Так ведут себя дворняги, заискивая перед сильным и красивым доберманом. Я вышла наружу. Брюнет, бросив на меня хмурый взгляд, сказал что-то отрывистое и, развернувшись, пошел прочь, на ходу надевая мотоциклетный шлем. Деметрио проводил его тоскливым взглядом, а затем понуро поплелся к дому. Проходя мимо, он с неожиданной злостью произнес:

– Ну? Скажешь что-нибудь?

Я ничего не сказала, просто пошла в дом. Настроение было ни к черту. По пути я свернула на террасу, подумав, что, наверное, зря не начала курить. Забытая бутылка мадеры стояла на перилах, я, недолго думая, взяла ее и сделала глоток прямо из горлышка, захлебнувшись и закашлявшись, а потом вытерла рот тыльной стороной ладони. Поставив бутылку, я сделала шаг в сторону старых пластиковых кресел, что обычно торчали на террасе бесполезной грудой, и с испугом обнаружила свекровь. Элена сидела в одном из них с пустым стаканом и глядела на меня с обреченностью собаки, которую должны были усыпить.