Бегал заяц по болоту… - стр. 23

– Нравится? – обрадовалась Марина, встала, прошлась по комнате, как модель по подиуму – нога от бедра. – Ангора, тётя Таня подарила.

– Неплохо, неплохо! – засмеялся Сергей, отметил про себя стройную фигурку, миниатюрность, крепкую ладность попки, вдруг явленную ему изящность. Залюбовался откровенно, вроде бы на кофту засмотрелся, подумал:

– Отчего это я раньше не замечал? Звонок Тамары? Третий месяц воздержания? По возрасту Марина мне в дочки годится. Чем сегодня заняты студенты? Жизнь у них точно другая, не такая, как была у нас! Интересно – так же парни вагоны разгружают по ночам? Сторожами трудятся, лаборантами? Сейчас новых специальностей полно, всякие там мерчендайзеры, менеджеры, креативщики… кто там ещё? Но наверняка есть и общее – волнения, сессии. Влюблённость первая. Немного бестолковые, в глазах преподавателей – так вообще невежды! Очень подкованы по части компьютерной начинки, многих звёзд мирового кино знают, фильмов смотрят очень много зарубежных. Разбираются в марках авто, домов моды… вообще – следят за модой. Парни субтильные по большей части, феминизированные какие-то, не мужественные, «галантерейные», что ли? Но книг точно почти не читают. Особенно технари. Филологи, те по программе обязаны много читать, по будущей профессии. И в переписке делают такие глупые ошибки, за которые меня бы выгнали из класса… Придумали для этого дурацкий «олбанский язык». Но – любовь не выбирает по степени грамотности, она может быть по-другому окрашена, быть богаче по ощущениям, восприятию, но по сути она точно такая же, словно последняя и на всю оставшуюся жизнь! Это из разряда вечного.

Он вспомнил своего замдекана. Человека педантичного, сухаря – даже внешне. Всегда аккуратно одетого, причёсанного, отутюженного. С одного взгляда понятно – правильного семьянина, отца двух деток. «Морально устойчивого». И вдруг на факультете разнеслась весть – влюбился Иван Иванович! В свою студентку Валечку. Тоненькую, глаза синие-синие, большие-пребольшие. Эфирное, эфемерное создание, краснеющее даже от мужского голоса или от того, что рядом стоит мужчина. И всеобщее любопытство, пересуды. Куда от этого деться, спастись? Надо ли? В угоду пуританским принципам и парткомовской железобетонной морали, соображениям о детях, семье… В девятнадцать лет ясно, что делать с любовью, а после пятидесяти? Иван Иванович после парткома остался в семье. И только стихи в институтской многотиражке выдавали его истинное отношение к светленькой, прозрачной до нереальности студентке Валечке.

Хорошие стихи.