Бедный попугай, или Юность Пилата. Трудный вторник. Роман-свасория - стр. 57

Особенно умел расхваливать то, что никто, кроме него, не хвалил и сама женщина считала своим изъяном:

Говорю: головокружительный в лести своей!

Вардий замолчал, потому что рабыня сняла с него набедренную повязку и стала массировать голые ягодицы.

XII. Спросишь: а что егосамогопривлекало? – продолжал Гней Эдий. – Отвечу: в разное время разные части женского тела. Сперва – ноги, настолько, что, купидоня свои жертвы, он даже не заглядывал им в лицо. «Вся тайна – в женской ножке, чем выше, тем больше скрытой от взоров», – говорил Кузнечик и всё свое бурлящее красноречие, всю свою кипучую лесть на ноги направлял, будто к ним одним обращался и именно их соблазнял.

Затем охладел к ногам и прикипел к грудям. «Грудь – главное достоинство женского тела! Олимп и Ида восторга! А между ними – океан сладострастия! Пойми, Тутик!» – кричал мне безумный Кузнечик.

Потом увлекся руками, кистью и пальцами. «Руки всё создали на свете: одежды, светильники, ложа, хлеб и вино. Рука ласкает и нежит, и это – лучшее из всех ее деяний».

Потом стал восхищаться женскими волосами, локонами, проборами, завитушками.

Но эдакая избирательность длилась недолго. И скоро Кузнечик стал купидонить под новым девизом: «я пылаю от всякой причины!» Он объяснял: «Тот, кто пристрастился к чтению, будет из любопытства хотя бы заглядывать во все встретившиеся ему книги. Тот, кого влекут женщины…» Далее Кузнечик обычно умолкал. Но когда стал писать элегии, мысль свою, как мне кажется, великолепно продолжил:

– Ну, и так далее. В элегии у него длинный перечень.

Рабыня закончила массаж ягодиц, и руки ее перешли на ноги Гнея Эдия. И Вардий, как мне показалось, с облегчением стал восклицать:

– Но главное – легкость! Главное – побыстрее пустить в дело свой стержень жизни! А где он найдет для него пристанище, кем на самом деле явится нимфа, – это Кузнечика не очень-то занимало! Долгие осады – это для Галлиона. Тщательные вычисления – пожалуйста, но для Макра. Кузнечик брал только тех, кто, утром ему встретившись, в полдень улыбнувшись, тем же вечером падали в объятия и увлекали в грот Венеры… Да, если цинично говорить, брал тех, кто ему подворачивался.