Байки старого боцмана - стр. 7

Засидевшись в ресторане, Гриша окончательно потерял бдительность и не знал, что подписавший приказ о его назначении в органы, всесильный нарком Ежов перестал быть не только всесильным, но и наркомом. За пару часов из верного партийца он превратился в подлого предателя, жалкого отщепенца и пособника фашизма, короче, стал настолько нехорошим человеком, что без котомки с бельем и сухарями на дежурство Грише можно было просто не выходить. Петрович попал в шпионы совершенно случайно – за компанию с Гришей, а так как его научно-популярный трактат пестрел непонятными морскими терминами и цифрами, то лучшей кандидатуры на роль шпиона Гваделупы трудно было вообразить. Об этом сразу доложили наверх. Так, не выходя из кабинета, угрюмый капитан получил звание майора, а жизнерадостный Петрович – 25 лет без права переписки, но даже это было несравнимо с участью Гриши, которому судьба уготовила целую вечность…

Такова грустная и, вместе с тем, смешная история старшего механика Петровича, бывшего шпиона Гваделупы.

Начало трудовой биографии Семена явилось естественным продолжением вереницы фатальных неудач, преследующих его всю жизнь. Окончив мореходную школу, он стал образованным человеком, теоретически владеющим всеми премудростями кочегарного ремесла. К сожалению, столь основательная научная подготовка не представляла никакой практической ценности. Конечно, Семен научился ходить вразвалочку, как настоящий морской волк, знал флотскую терминологию и даже мог без посторонней помощи отличить Крузенштерна от ризеншнауцера. Один был собакой, другой – адмиралом. Кто конкретно, Семен не знал, но этот пробел образования казался крайне незначительным – за свою жизнь Семен ни разу не встретил, ни адмирала, ни ризеншнауцера.

Семен оказался в числе немногих избранников судьбы, сделав головокружительную карьеру и сразу став машинистом. Конечно, не вкусив всех тонкостей профессии кочегара, трудно насладится высоким социальным статусом судового машиниста с испытательным сроком.

Техническая революция постепенно выдавливала из пароходных топок родной и привычный уголек, а инженерная мысль вливала в сиротливо пустеющие емкости топливный мазут. Для перехода флота на жидкое топливо требовались новые квалифицированные кадры, кузницей которых стала знакомая нам мореходная школа. Кадры ковались по разнарядке министерства, получали стабильный минимум знаний и выходили из стен «альма-матер» со справкой об окончании, направлением на работу и невероятной самоуверенностью. Больше ничего ценного школа не давала. Попавшие на суда кадры могли самостоятельно только спать, есть, и справлять естественные нужды. Выполнять другие производственные функции на первых порах они еще не умели.