Батальон крови - стр. 35
– Боятся всегда есть чего. Просто сейчас тихо.
Девушка скинула сумку, села на нее и, достав свой котелок, разлила Гришин спирт на две почти одинаковые части. Ему оставила побольше. Они молча выпили, закусили тушенкой. Сам собой начался разговор.
Григорий смотрел на проступившие в небе звезды и смеялся. Уставшее тело, получив дозу алкоголя, сразу расслабилось. Рядом сидела Юля и, подбрасывая дрова, о чем-то рассказывала. Юноша внимательно смотрел на нее, сидя по-турецки, скрестив ноги, и упираясь в подбородок рукой, но ничего не слышал. Перед ним стояло видение: лейтенант Титова в тот момент, когда она козыряла и ее грудь вздрагивала под гимнастеркой. А еще коленки и ровненькие бархатные ножки.
Юля тоже опьянела, она размахивала руками, вставала, ходила вокруг костра, делая огромные шаги, что-то показывала в небе, но Григорий так и не сумел ничего разобрать.
Потом она куда-то убежала и, вернувшись, принесла два котелка горячей каши. Почувствовав вкусный запах, Гриша немного пришел в себя, достал ложку и с наслаждением принялся за эту волшебную еду. А такой сказочной и вкусной она была не только потому, что повар приготовил ее с душою, а потому, что она была горячей. Горячая каша вернула молодого бойца в более-менее нормальное состояние и он, включив рацию, доложил дежурной связистке из штаба дивизии о том, что у них все спокойно.
5. Таня
Ночь продолжала плыть, словно река. Ее темное течение посветлело, стало прозрачным. Наступало утро. Григорий спал в наушниках, но рация при этом была отключена. Юля натаскала откуда-то соломы, разложила ее, и на ней, укрывшись шинелью, уместилась как дюймовочка в цветке. Из-под грубой, огромной шинели торчал и сопел лишь ее курносый нос.
Ночная река утекала, и ее плавно и незаметно сменяло чистое голубое море-небо. На рассвете Гриша увидел сон: дед-связист с суровым лицом смотрел на него из этого светлеющего неба. Он требовал что-то сделать, но при этом молчал. Его глаза кричали – проснись! Гриша дернулся во сне и проснулся, чувствуя на спине холодный пот.
Осеннее утро пробирало зябкостью. Он быстро набросал веток в тлеющие угли и вскоре согрелся у разгоревшегося огня. Вспомнился сон – и ему стало плохо, даже замутило:
– Неужели этот дед так и будет преследовать меня? – подумал он. Но потом успокоился, решив, что эти кошмары от непривычно большой дозы спиртного, принятой накануне. Старшина не пожалел, плеснул полкотелка, да и у Юльки, как у сансестры, что-то было в заначке.
Он накинул на плечи шинель, и пытался вспомнить, что происходило вчера, у костра.