Басурманин. Крылья каарганов - стр. 77
– Ох, княгиня моя, и тягостное бремя взвалила ты на плечи свои! Боюсь, не по силам тебе оно.
Дамир легонько коснулся губами щеки. За дверью послышались шаги и окрики.
– Князь-то где? Не видали? – служки бегали по терему в поисках правителя.
– Утрись, князь! Негоже тебе, Владислав Мстиславович, слёзы бабские лить… Не теперь! Успеется ещё!
Влада молча кивнула и прильнула к его груди. Обняв любимую, Дамир крепко прижал её к себе. В двери застучали и Влада, вытирая рукавом всё ещё влажные глаза, отстранилась от Дамира:
– Опосля поговорим. Недосуг теперь. Только дай мне слово верное, что без ведома моего не ступишь в покои её.
– Без твоего слова не посмею, княгиня моя. В том клянусь.
Она хотела уйти, но Дамир притянул её к себе. Рука змеёй опустилась по спине и обвила стан.
– Ты́ люба мне. И другая, как бы ни была хороша, не глянется прелестями своими. А за тебя, княгиня моя, и жизни не пожалею.
Дамир коснулся влажных солоноватых губ и ощутил, как по её спине пробежала дрожь.
– Князь-то где? Сыщите князя! – послышались возгласы снаружи и в двери опять принялись стучать.
– Схоронись, чтобы тебя не приметили в моих покоях, – услыхал Дамир её тихий, ровный голос.
Отстранившись, она распрямилась, высоко подняв голову – статная, спокойная, холодная – КНЯЗЬ!
***
До темна терем сотрясали гомон, смех и шумливые речи посольских. Кругом царила суета. Из трапезной доносились звуки гуслей и жалеек. Служки бегали по переходам и лестницам, доставляя гостям кушанья. Огромные подносы с жареными гусями и утками водружались на середину стола. Их тут же хватали, разрывали на куски и жадно поглощали, сбрасывая кости под стол. Дух сдобных хлебов и пирогов с рыбой, зайчатиной, грибами, из поварни долетал в трапезную, обволакивал, дурманил и дразнил, заставляя поглядывать на двери всякий раз, когда там появлялись стольники. Тарелки и миски с выпечкой пустели сразу, как их ставили на стол рядом с мочёными яблочками и солёными грибочками, и служки бежали в поварню за очередным подносом с выпечкой.
Мёд сытный и питный лились рекой и к ночи гости уже с трудом выбирались из-за стола, а кто и вовсе, развалясь на лавке, храпел и похрюкивал, под оглушительный хохот тех, у кого ещё оставались силы веселиться.
Ни Владелина, ни Дамир, ни княжеская невеста на том пиру так и появились.
Дарина с самого приезда не выходила из светлицы. Оттуда доносились по первой смех и песни. К ночи они сменились, положенным по такому случаю, воем и причитаниями мамок и нянек. А когда всё стихло и гости разошлись, из покоев выскользнула низкорослая скрюченная тень. Проковыляла по переходу и скрылась в темноте, промелькнув в узком проёме между стеной и лестницей. Напугав подвыпившего гостя, который развалился прямо на скамье возле думных палат, тень юркнула в ещё один переход. Крадучись и прижимаясь к стенам, она подобралась к массивным дверям, ведущим в княжеские покои, прижалась к узкой щели и, словно, растворилась. Сливаясь с тёмным углом, тень вслушивалась и всматривалась в то, что происходило по ту сторону.