Бастион. Хрустальный Плен - стр. 29
– Ну, мы только вечером договорились, мам, – как казалось, парировал я.
– Опять эти “ну” – всё, будешь помогать теперь! – упёрла она руки в бока, сердясь, конечно, в шутку.
– Это в чём?
– Готовить достойный завтрак! У нас час времени максимум. А ну, просыпайся!
Мама точно умеет колдовать, потому, как эту скорость, дразняящие ароматы и удивительную красоту, с коими появились блюда на столе, объяснить иначе нельзя. Ещё в самом начале мама надела на меня и себя фартуки, поэтому когда раздался звонок в дверь и я вышел в чём было, глаза Вероники распахнулись в большом удивлении.
– Доброе утро, Матус! У вас событие? – спросила гостья.
– Доброе! – рассмеявшись от меткости вопроса, отвечаю я. – Проходи, пожалуйста.
Отступил и отвечаю:
– Можно и так сказать, но ты главный гость.
– Благодарю, – приняла приглашение девушка. – Я подобающе выгляжу для столь радушного приёма?
Глаза возопили от эстетического удовольствия, взглянув на Веронику более обстоятельно. Чёрно-льдистая форма готова хоть на приём к Оргусу – ни складочки, ни пылинки. Льдистые контуры прекрасно подчёркивают весь аристократизм Вероники, в том числе длину и тонкость шеи. Вновь выделяются фиалковые глаза, обрамленные густыми тёмно-русыми ресницами, а такого же цвета волосы, собраны в шишку на затылке и укрыты сеточкой с сапфировой крошкой. Я словно наяву вижу роскошь чуть волнистых, длинных волос Вероники. Статный высокий лоб и ни единой пряди не выбивается из под строгой причёски. Надо заметить, что отсутствие иных украшений никак не сказывается на идеальном облике председателя, ведь она сама украшает любое место, где пребывает.
Я уже почти собрался высказать в краске всё, что увидел и понял, как Вероника прижала палец к губам.
– Матус, мне сейчас с твоей мамой беседовать, – шёпотом заговорила она, – но спасибо за оценку.
– Так! А о чём вы тут… Ой! – вдруг воскликнула мама, вышедшая в коридор узнать, почему мы не идём. – Вероникушка! Боже мой, какая ты красивая! Дай обниму, куколка ты моя!
Эту ауру доброжелательности, нежности и любви, может испускать только моя мама, что на радостях действительно может и родить. Я заметил, что перед тем, как оказаться в волнах маминых объятий, Вероника сложила некую фигуру из пальцев и повела ей. Выпускать “свою куколку” мама не хотела, но на мои увещевания согласилась держать за руку. Так мы пришли на кухню, а сверху уже послышались шаги папы.
Вскоре мы уже расселись за столом, превратившимся в источник пиршества маминой магией, да моей скромной помощью. Я и папа наперебой взялись нахваливать еду, стараясь успеть попробовать всё до прихода сытости. Вероника же ест столь эстетично, что папу и меня можно принять за дикарей на приёме у знати. Мама нас поблагодарила, но я понимаю чего жаждет – мнения от Вероники – мы-то, счастливчики, каждый день вкушаем её изысканные блюда.