Бастард императора - стр. 49
«Мне возвращаться уже через пару-тройку дней. Считай, что мы провели обряд помолвки перед разлукой».
Уильям слушал и молчал. Сердце болело неимоверно. Он не способен был что-то отвечать — не было ни сил, ни желания. Лежал на постели, сжимал в кулаке непонятное колечко и старался не сойти с ума от боли, настолько сильной, что она казалась физической.
Он заставил себя подняться, оделся кое-как и нетвердым шагом, словно пьяница, вышел из комнаты Виктории. Несколько шагов по коридору дались с огромным трудом. Уильям зашел к себе, упал на постель, прикрыл глаза. Из-под века по щеке скатилась слеза. Провели обряд помолвки перед разлукой. И все. Так просто. Он никто ей. Она никогда не заинтересуется ни его жизнью, ни его судьбой. У нее есть свой собственный мир, в буквальном смысле этого слова. А здесь она всего лишь проездом. Так, погулять приехала.
Уильям намеренно растравлял душу. Ему надо было сейчас все прочувствовать, «переболеть», чтобы потом как-то продолжать жить с ноющей раной в душе.
Остаток дня прошел незаметно. Уильям практически не вставал с постели, не спустился к столу, не ответил на зов служанки в коридоре. Он не мог никого видеть, не способен был говорить ни о чем.
И даже успокоительное, взятое у лекаря совсем недавно, в обмен на свидание с его сестрой старой девой, не помогало: сердце продолжало болеть.
Давно, очень давно Уильям не чувствовал себя таким жалким и растоптанным…
А на следующий день, рано утром, он узнал от служанок, что Виктория уехала. Вместе с магом.
И душу словно сковало льдом. Уильям больше не чувствовал ничего. Вообще ничего.
23. Глава 23
Всей жизни счастье - только с ней,
С любимою издалека.
Прекраснее найти сумей
Вблизи или издалека!
Я бы, огнем любви согрет,
В отрепья нищего одет,
По царству сарацин бродил.
Джауфре Рюдель
Родители давно твердили, что Вика не умеет держать язык за зубами. И однажды это ей аукнется. Вот только тогда уже будет поздно, ничего исправить будет нельзя. Она небрежно отмахивалась от их слов, смеялась над их предсказаниями. Пока не обидела Уильяма, того, кого обижать было грех.
«Считай, что мы провели обряд помолвки перед разлукой». Вика сначала сказала, потом подумала. Впрочем, как обычно. Вот только на этот раз сердце почему-то странно защемило. Возможно, Вику задел за живое взгляд Уильяма. Взгляд приговоренного к мучительной смерти. Или же в ней наконец-то проснулась совесть.
Хотя последнее вряд ли – Наташка была уверена, что совесть исчезла из Вики в момент ее рождения. Буквально сбежала из тщедушного тельца младенца.