Бастард императора - стр. 46

— Я бастард, ваше сиятельство.

Ах, вот в чем дело.

— И поэтому даже наедине не можешь мне «тыкать»? Или тебе это так же противно, как сокращение твоего имени?

В глазах Уильяма отразилась целая гамма эмоций, от удивления до недоверия.

— Я никому не говорил об этом, — произнес он медленно.

«Как ты узнала о том, о чем я молчал?» — прочитала между строк Вика.

Нет, здесь явно происходило что-то странное. Что-то, чему Вика не находила объяснения. Обычная поездка в другой мир на ее глазах превращалась в нечто совсем другое, то, чему у Вики не было названия. И то, что творилось с Викой, ей совершенно не нравилось.

Судьба, боги, мироздание — как угодно можно назвать эту внешнюю силу, но кто-то определенно имел свои планы на Вику. Да и на Уильяма тоже, похоже. И этой сущности было все равно, что Вика собиралась возвращаться на Землю и выходить там замуж.

— Я вижу это, — Уильям ждал ответа, и Вика произнесла то, о чем раньше молчала. — Не знаю, как остальные не замечают. Каждый раз, когда твое имя сокращают, ты меняешься в лице, а в глазах загорается ярость.

Изумление на лице Уильяма стало для Вики новостью. Что? Что она снова не так сказала?

Уильям наконец-то получил так давно желаемую близость с Викторией. И вроде бы надо радоваться, чувствовать себя победителем. А на языке чувствовалась горечь. Переспать с любимой женщиной и затем отпустить ее, позволить другому мужчине завладеть ею — вот что нужно было сделать Уильяму. Вот о чем он станет жалеть до конца жизни.

Можно было бы встать и уйти, как происходило с остальными любовницами, и что было в порядке вещей, но Уильяму хотелось подольше насладиться близостью столь желанного молодого тела.

А затем Виктория внезапно произнесла:

— … тебе это так же противно, как сокращение твоего имени?

И Уильям замер, старательно обдумывая услышанное. Он никогда никому не сообщал ничего такого. Не проявлял на людях настоящих чувств и эмоций. Всех бастардов учили в первую очередь быть скрытными.

— Я никому не говорил об этом, — произнес он медленно, не зная, что еще можно сказать.

— Я вижу это, — последовал изумивший его ответ. — Не знаю, как остальные не замечают. Каждый раз, когда твое имя сокращают, ты меняешься в лице, а в глазах загорается ярость.

— Они не могут заметить, — ответил Уильям, с трудом понимая, что происходит, — я тщательно скрываю свои чувства.

— Тогда почему я их вижу?

Хороший вопрос. Вот только ответ мог быть только один.

— Вряд ли вам понравится то, что я скажу, — старательно подбирая слова, проговорил Уильям.

Сердце стучало о ребра, как сумасшедшее. Но Уильям предпочел не думать о нем.