Башня у моря - стр. 73

Но жребий был брошен. Я выбрала Эдварда, выбрала ссылку и ни о чем не жалею… разве что только о том, что мое разделение с семьей такое окончательное. Мне бы пошло на пользу, если бы я могла поговорить с Эдвардом о родне, по которой скучаю, но, поскольку он не желал говорить о Бланш и Фрэнсисе, наши беседы ограничивались Амелией и детьми. Корни неприязни Эдварда к Бланш тоже оставались для меня тайной. Сразу по приезде в Нью-Йорк Эдвард обхаживал Бланш, и я могу только предполагать, что она оскорбила его каким-то безрассудным словом, даже не думая, что оно может так сильно его ранить. Бланш часто бывала легкомысленной, но никогда – злой. Я пыталась объяснить это Эдварду, но, когда он лишь вежливо улыбнулся, я раздраженно подумала, что его безжалостное безразличие не менее докучливо, чем разбушевавшийся шторм оскорблений.

Ситуация была прискорбная, и, вернувшись в Лондон по окончании медового месяца, я, если бы не была влюблена в Эдварда, могла бы затосковать по дому при мысли о том, как далека от моей семьи. Но я чувствовала себя бесконечно счастливой. И в самом деле, нам так легко было друг с другом, что я воображала, будто знаю его настолько, насколько можно знать другого человека, и меня утешало это, когда мы появились в его доме на Сент-Джеймс-сквер.

Нас встретил его сын Патрик. Перед встречей с Патриком, который был всего на три года моложе меня, я очень нервничала: Эдвард сказал мне, что его сын – трудный мальчик, доставляет ему много беспокойства, и я воображала, что увижу надутого невежу, не имеющего ни малейших социальных навыков. И потому я тем более удивилась, когда увидела не невежу, а самого дружелюбного, приятного и вежливого молодого человека, каких только встречала. Я не верила своим глазам. И удивленно уставилась на него, пораженная так сильно, что даже забыла о самых элементарных хороших манерах, а когда наконец пришла в себя и смогла произнести «Здравствуйте», все еще оставалась потрясенной – так велика была разница между тем, что говорил Эдвард, и тем, что предстало моим глазам.

Я думаю, именно тогда у меня и закралось подозрение, что я знаю Эдварда не так хорошо, как мне кажется.

– Я рад познакомиться с вами, кузина Маргарет, – сказал мой пасынок. – Мне жаль, что меня не было на свадьбе. Пожалуйста, простите меня, что не смог. Говорят, что была очень милая церемония.

– Гм… – ответила я. – Да. Восхитительная. Спасибо.

– Могу я называть вас «кузина Маргарет»?

– Можете без «кузины», если хотите, – согласилась я, улыбаясь ему. Американцы не склонны к формальностям.