Башня Шутника - стр. 51

– Ну ты и темный, – беззлобно произнесла одна из близнецов, удивленно покачивая головой. – Ладно, слушай. Род Ситариэлей издавна делает музыкальные инструменты, но по-настоящему известным стал лишь Ситариэль Упрямый. Он, в отличие от своих родственников, первым стал делать не традиционные эльфийские инструменты, а мандолину, которую сам и придумал, когда познакомился с инструментами людей. Это было в Эркалоне несколько веков назад. Чтобы различать мастеров – потомков Ситариэля Упрямого, музыканты стали их называть с добавлением цифр, что показывают поколение Ситариэля Упрямого. Ситариэль Третий – это его внук и старший сын Ситариэля Второго. Наиболее ценными считаются мандолины, вышедшие из рук первых трех потомков великого Ситариэля, то есть мандолина Ситариэля Пятого звучит уже хуже, а работа Ситариэля Десятого – подделка для простаков, потому что на Ситариэле Восьмом род мастеров прервался, а с ним ушли и секреты рода.

Тролль подавил зевок и спросил:

– Сколько стоит украденная мандолина?

– Не меньше пятнадцати тысяч золотых, – любезно сообщила вторая близняшка.

Урр-Бах почувствовал, что его челюсть упала куда-то вниз и поспешил вернуть ее на место. Он с Кархи должен был получать по пять золотых в месяц, что было очень неплохо: конюх в богатом доме получал не больше служанки, то есть всего три золотых, а приказчик в дорогой лавке зарабатывал не больше десяти золотых. Хороший дом в приличном квартале стоил от семисот до тысячи золотых. Стоимость мандолины вводила в трепет. Представив дорогой и хрупкий инструмент в лапах гоблина, держащего его, как кувшин пойла, тролль поежился.

– Молитесь богам, чтобы ваш инструмент не украли гоблины или орки, – пророкотал Урр-Бах, заставив эльфиек вздрогнуть от неожиданности. – Эти разгвоздяи даже не смогут донести мандолину в целости до лавки скупщика краденого. А лучше копите на новый инструмент. Если как следует ужаться и поменьше есть, то с вашими доходами лет за пять-семь  можно накопить.

Зариэль, только позавчера потратившая на новые костюмы и украшения к ним больше пятисот золотых, не выдержала и засмеялась. Не отставали от нее и подруги, что спустили вместе с ней не меньшие суммы.

– Слышала, подружка? Начинай копить, – подтолкнула Зариэль в бок Лариэль, убирая каштановый локон со лба. – Может, продадим и твои брошки с розовыми жемчужинами, сколько ты за них отдала, три тысячи?

Урр-Бах, не зная, куда деться от смущения, кашлянул и произнес:

– Я и мои коллеги приложим все силы, чтобы госпожа Зариэль не пошла на улицу, то есть, не пошла продавать свои вещи. Если мандолина в Эркалоне, то мы ее найдем.