Башни Койфара. Хроники Паэтты. Книга VIII - стр. 87
***
Десять дней, отпущенных руководством Компании, истекли. Признаться, Пайтор провёл их донельзя бездарно. Изначально он рассчитывал, что в это время сумеет наконец заняться самообразованием – отправится в библиотеку и возьмёт пару книг по прикладной магии. Разумеется, в свете последних событий его более всего интересовала стихийная магия земли. Ему казалось, что он обладает вполне достаточными силами и талантом, чтобы при знании соответствующих заклинаний смочь пробить проход в любой породе.
Однако же каждый день начинался одинаково. Он вставал на два-три часа позже, чем уходивший на работу Паллант, какое-то время просто валяясь в кровати. Только проснувшись, он обычно имел твёрдое намерение чуть ли не прямо сейчас направиться в библиотеку, однако мягкая удобная постель словно высасывала его волю. В конце концов, осознав, что он вновь провалялся в постели едва ли не целый час, Пайтор всё же вставал, но лишь для того, чтобы отправиться завтракать.
Впрочем, завтрак был не более чем предлогом, чтобы вновь посидеть в компании хозяина Лайтло. Тот, несмотря на то что вроде бы всегда находился в движении, всегда о чём-то хлопотал, но всё же, повинуясь какому-то неписаному кодексу всех добрых трактирщиков, неизменно находил для своего постояльца столько времени, сколько тому было нужно. А Пайтор оказался довольно требовательным на время клиентом.
Так и получалось, что значительную часть дня он проводил внизу, у стойки. В какой-то момент Лайтло начинал заниматься между делом какими-то мелкими хлопотами – перебирать запасы лука, протирать ещё раз тарелки, дробить широким лезвием ножа крупные кристаллы морской соли, а то и натирать специями тушку кролика или ягнёнка. Пайтору очень нравилось наблюдать за ловким танцем этих загорелых натруженных рук. Под эти завораживающие пассы беседа шла даже лучше.
И так незаметно завтрак перетекал в обед, а там в какой-то момент юноша с удивлением слышал шаги и смех возвращавшихся из рудников разведчиков, и с благоговейным изумлением вдруг осознавал, что за это время Лайтло (конечно, с помощью помощников) уже успел накрыть стол и выставить свои коронные блюда.
Лайтло никогда не проявлял даже малейших признаков раздражения. Если юный постоялец и досаждал ему, достойнейший трактирщик ни за что не выказал бы этого даже мимолётным жестом. Ну а Пайтор, истосковавшийся по такому собеседнику, который умел быть и превосходным слушателем и интересным рассказчиком, даже и помыслить не мог, что может как-то мешать хозяину.
И вот в последний вечер своего отпуска, стягивая одежду перед сном, Пайтор вздыхал так тяжко, словно на его грудь обрушился глиняный свод. Одна мысль о том, чтобы проснуться завтра раньше привычного и, наскоро перекусив, вновь направляться в эти ужасные шахты, вызывала у него глубочайшую хандру. Паллант, разумеется, прекрасно понимал его, но не спешил очень уж утешать. По его мнению, приятель чересчур разнежился за последние дни, и ему необходимо было встряхнуться.