Башни Койфара. Хроники Паэтты. Книга VIII - стр. 36

Возмущение вокруг них изменилось. Это невозможно описать для того, кто не является магом. Это ощущение не похоже на то, как входишь из тепла в холод, или заходишь в комнату с душным, спёртым, вонючим воздухом. Это не имело ничего общего ни со вкусами, ни с запахами, ни с обонянием или осязанием. И одновременно это было похоже на всё это, и также нечто большее, что делало влияние на чувствительных к возмущению людей ещё более тяжёлым.

Палланта, который и так с трудом переносил плаванье, стошнило прямо на палубу – он не успел даже добежать до фальшборта. Пайтор держался лучше, но тоже был бледен и сидел сейчас рядом с товарищем, беспомощно припав спиной к обшивке корабля.

– С мессирами оно всегда так, – полусочувственно, полунасмешливо проговорил капитан, видя страдания обоих магов. – Особенно когда в первый раз. Тут вроде как граница между доброй магией и чёрной. Посидите немного, ваши превосходительства, обычно это довольно быстро проходит. Скоро приноровитесь.

Однако «скоро» это пришло лишь на другой день. Организм магов, похоже, адаптировался наконец к чуждому возмущению, как со временем люди перестают замечать даже самые мерзкие запахи. Ещё через несколько дней пути тот же Пайтор и вовсе вернул былое состояние здоровья и духа. Он вновь ел с аппетитом, нормально спал и вновь мог сосредоточиться на чтении. Да и Паллант снова страдал больше от привычных уже резей в животе, чем от непривычных ощущений, вызванных чуждой аурой Эллора.

Впрочем, впереди были ещё недели пути. Хвала богам, океан был достаточно спокоен в это время года, и штормы не тревожили одинокое судно, пробирающееся на запад. Наоборот – гораздо больше тревог принёс обитателям корабля внезапный штиль, в который они попали дней через десять-двенадцать после пересечения Великого Барьера.

Больше суток шхуна не двигалась с места, а паруса бессильно висели, словно дряблые высохшие груди старухи. Каждый день такой задержки мог стать роковым – вода и провизия понемногу заканчивались, и если штиль продлится несколько дней, это может вызвать серьёзные проблемы. Все на корабле стали более нервными. Каждый то и дело невольно поднимал глаза, в надежде увидеть набухающие ветром паруса, но всё было напрасно.

Пайтор, опёршись на фальшборт, меланхолично глядел на океанскую поверхность. Небольшие волны даже в отсутствие ветра продолжали бежать куда-то, и отсюда создавалась иллюзия движения корабля, которая то и дело обманывала готового обмануться юношу. Но всякий раз, обернувшись, он видел всё тот же обвисший, помертвевший такелаж.