Башмаки у двери спальни - стр. 9
У меня жутко чесалась спина, хотелось есть, пить и в туалет, но эта пляска все продолжалась. Через некоторое время бубнеж стих и у моих ног появились четыре абстрактные фигуры, закутанные в меха, яркие ткани и непредставимое количество бус.
Фигуры помаячили у моих ног; бубнящий тип, потрясая лохмами, навесил им на шею белые шарфики и указал на меня. Все это неприятно напомнило мне похороны бабушки – меня, что, на кладбище нести собрались? На шарфиках?
Отпустите меня, я еще живая!
Остервенело пытаясь выпутаться из кокона, я задергалась, забилась в истерике, но услышала лишь одобрительное:
– Чоха! Чоха!
И четверо крепышей с шарфиками подняли меня на плечи и понесли! Теперь я видела только небо и бусинки. Ощущала, как ходят ходуном плечи мужчин под моими лопатками и бедрами. Слух тоже помогал слабо: крики, звон, грохот – все слилось в один непрекращающийся гул.
Даже обоняние меня подвело – прохладный воздух казался безупречно чистым и разреженным, словно я была не в десятке километров от довольно крупного города, а где-то в нетронутых цивилизацией горах.
Когда в горле собралась тошнота, а перед глазами от ритмичного бега носильщиков замелькали мушки, я решила, что умру, но, слава Богу, тряска прекратилась. Меня вновь опустили ниже и уложили на что-то твердое. Перед глазами возникло какое-то строение, прилепившееся к скале, как ласточкино гнездо. Очень яркое, красно-сине-зеленое, с большим количеством позолоты.
В дверях строения помаячил мальчик в красно-белой головной повязке, и носильщики понесли меня внутрь. Скрипучие крутые лестницы не добавили мне радости, да и мужчины явно постанывали, разворачиваясь на узкой площадке.
После всех трудов и усилий, меня внесли в просторный зал, заполненный статуями, жаровнями и курительными палочками, и плюхнули на возвышение, похожее на катафалк.
Из-за занавески вышел полненький старичок в шафрановой накидке и алой перевязи. На его бритой голове покачивалась маленькая высокая шапочка с бубенчиками.
Старичок подошел ближе и, потряхивая чем-то вроде деревянных маракасов, тягуче запел на одной ноте.
С пением он обежал вокруг меня и тех четверых, что стояли рядом. Потом сменил маракасы на трещотки и побежал снова. На третий заход он отправился с парой связок бубенцов.
Мои глаза не выдержали его беготни и устало закрылись. Тотчас стоящий у локтя мужик, увешанный бирюзовыми бусинами (и как я догадалась, что не женщина?) больно толкнул меня локтем в бок.
Ах ты ж, гад! Ну, ты у меня получишь! Дай только выбраться из этой ловушки! Я на тебя крестной пожалуюсь, вот!