Башмаки на флагах - стр. 37
– Очень на то надеюсь,– отвечал кавалер, и тут же, беря новую жареную птичку, добавлял,– ах, что у вас за повара, я попрошу по старой памяти святых отцов из Инквизиции проверить их, уж не колдуны ли они.
Все за столом смеялись шутке. А те, кто шутку не расслышал, переспрашивали, про что она. Даже вечно серьёзный фон Клаузевиц смеялся.
– Прошу вас, дорогой родственник, не налегайте на птицу,– умолял его купец, – у нас ещё красная рыба будет, везли её от холодного моря в бочках со льдом, вкус у неё изумительный, и лучшие лимоны к ней будут, и вино белое, а потом ещё и барашек молодой, уже томится в камине на углях.
– Желаете умертвить меня едой, дорогой родственник? – смеялся Волков.
И опять все смеялись вместе с ним.
– Врагам не удалось убить меня ни железом, ни ядом, так вы меня ягнёнком собираетесь добить? – продолжал шутить кавалер.
Но купец его убивать не хотел. Посмеявшись со всеми, он снова тихо продолжил свой разговор:
– Уже все в городе говорят, что будет до ваших владений дорога, хоть граф тому противится и козни против строит. Говорят, что дело решённое. Что многие купцы, гильдии и даже коммуны желают вступить в концессию.
– Что ж, пусть вступают, – сказал кавалер с видом безразличным, словно это всё его мало заботило.
– Пусть-пусть вступают, – кивал господин Кёршнер, – но речь-то они ведут о дороге только до ваших владений. А дальше-то что? Весной и зимой дальше они как ездить думают? По глине да по воде лошадей надрывать?
«Уж не вы ли, мой дорогой родственник, хотите дорогу дальше, до пристани строить?»
– Об этом я тоже думаю, – говорил кавалер.
– И правильно думаете, – продолжал Кёршнер. – Дорога хорошая, что в любое время года доступна будет, дело недешёвое. Знаю я, что в средствах вы ограничены из-за войны. Ходят слухи, что собираете вы большую армию к лету.
Кавалер посмотрел на купца и ничего не сказал, как и бургомистру. Пусть думают, что хотят.
Кёршнер хотел уже дальше продолжить, да тут к ним подошёл лакей и поклонился.
– Ну, чего тебе? – раздражённо спросил купец у лакея. – Не видишь, дурак, люди разговаривают. Говори, чего хочешь?
– К господину кавалеру фон Эшбахту монах прибыл, – сообщил лакей.
– Монах? Какой ещё монах? – воскликнул купец. Ему этот монах был ох как некстати, он как раз такой серьёзный разговор с гостем затеял.
– Монах от епископа, – сообщил лакей.
– От епископа? – господин Кёршнер уже был более мягок.
– Да, от епископа. Спрашивает господина кавалера. Прикажете звать?
– Нет, – произнёс тут Волков, вылезая из-за стола и бросая салфетку рядом с тарелкой, – не зови, сам пойду спрошу, что ему нужно.