Басад - стр. 34
– С душевной и телесной близостью это вовсе не связано! – безнадежно выкрикнула она, исчерпав последние аргументы. – Господи, да как же ты не понимаешь?!
– Знаешь, Орталь, – поразительно спокойно произнес я, хотя внутри клокотало и лопалось, – ты мне очень… очень нравишься, но я не готов ни с кем тебя делить.
– Твой эгоизм губит нашу любовь, – обреченно проронила она. – Неужто твое ненасытное эго тебе важнее меня?! Моего роста и развития как личности?!
Она так и ушла. Опустошенная, разочарованная и непонятая. Но гордая и желанная.
Я долго не мог ее забыть. Даже не знаю, что терзало меня больше: тоска потери или то, что мне и моим чувствам предпочли какого-то “Мастера”. Когда я вывалил все моему психоаналитику Рут, она совершенно не разделила моих переживаний. Смотрела на меня косо, будто я угнетаю и ущемляю… Я списал это на треклятую женскую солидарность, разозлился и чуть не поссорился заодно и с ней.
Справедливости ради повторюсь – этими историями я отнюдь не пытаюсь создать впечатление, что израильтянки все поголовно чокнутые. Напротив – нормальные эмансипированные женщины. Просто, во-первых, у меня талант вляпываться во всякие приключения, а во-вторых, о том, как все началось хорошо и кончилось хорошо, не интересно ни писать, ни читать.16
В итоге всех перипетий я счел заключительный этап абсорбции в израильском обществе успешно завершенным. Кроме того, в моей жизни появился близкий друг Дорон – израильтянин до мозга костей, о котором я уже упомянул, и с которым вы еще не раз встретитесь.
Берлинская стена рухнула, и на ее развалинах зацвели первые ростки кактусов Сабрес17 – с жесткими колючками снаружи и сладкой мякотью внутри.
Нас нет
…Но тут на Максима напала муха, и ему пришлось вступить с ней в борьбу. Муха была мощная, синяя, наглая, она наскакивала, казалось, со всех сторон сразу, она гудела и завывала, словно объясняясь Максиму в любви, она не хотела улетать, она хотела быть здесь, с ним и с его тарелкой, ходить по ним, облизывать их, она была упорна и многословна. Кончилось все тем, что Максим сделал неверное движение, и она обрушилась в пиво.
Аркадий и Борис Стругацкие
По разным соображениям, которые прояснятся позже, я пытался избежать описания главного персонажа этого фрагмента. Тактично обойти его стороной. Я сомневался, тянул, откладывал… Но повествование, как и природа, не терпит пустот. Пузырь ширился, набухал, нарушая структуру и целостность, и стало ясно, что необходимо принять неизбежное.
Персонажа зовут – МАксим, с ударением на первый слог. Я долго не понимал, почему израильтянам кажется, что ударения в русских именах непременно ставятся на первый слог. Они произносят: рОман, а не ромАн, бОрис, а не борИс, и влАдимир, а не так, как надо. Хотя, к примеру, в еврейском имени Дорон – ударение на втором слоге, да и Моисей ударением на первый слог не грешил. Мне в этом смысле повезло, над моим именем не поиздеваешься. Хотя Шмуэлю иногда удается его коверкать. Недюжинные способности – профессор как-никак.