Баржа смерти (сборник) - стр. 53
«Как прикажете», – услышал он в ответ. И порадовался, что без скандала. Городские, они капризные.
– Да вот ещё скажите, – обращается Константин Иванович к Перчикову, – кто сейчас в Ярославле председателем Губкома вместо Цветкова – Доброхотов?
– Да, да. Теперь товарищ Доброхотов Николай Федорович, – слышит он в ответ.
«Хрен редьки не слаще», – обречённо подумал Константин Иванович о новом председателе Ярославского Губкома. И как в воду глядел. Не прошло и недели, как «помощник» Перчиков приносит бумагу, мол, подпишите Константин Иванович акт «о нецелевом использовании» полотна на фабрике. «О каком это нецелевом использовании», – возмутился главный бухгалтер. Директор Патов пару дней назад повысил в чине Константина Ивановича. Как он позже скажет, чтоб Перегуду держать в узде.
Верно, и Перчиков ещё не видел приказа о назначении Григорьева главным бухгалтером. Больно развязно ведёт себя помощник. Вот и сейчас улыбается эдак ласково и гаденько: «Как же, а на дрова, сколько пошло аршин полотна? Вы будто не знаете». Константин Иванович взглянул на бумагу. «Это же чистый донос!» – главный бухгалтер не удержался от крика. А Перчиков вдруг незнамо откуда почувствовал свою силу, пытается говорить тяжёлым голосом, подражая начальнику Перегуде. Но голос-то у Перчикова бабий, на визг срывается. Однако слова находит серьёзные: «Выбирайте выражения, товарищ Григорьев».
«Может, проще Вам, Перчиков, выбрать новое место работы!» – не сдерживает себя в гневе Константин Иванович. Ещё раз успел взглянуть на бумагу. Внизу подписи: «зам директора фабрики по фин. вопросам» – Перегуда, счетовод Перчиков – размашистая подпись. А бухгалтер Григорьев – подпись отсутствует. И Перчиков уже не младший счетовод, как было ещё день назад. «А я и не знал, что ты подрос», – успел подумать Григорьев, но бумага уже в руках помощника. И помощник выбегает из кабинета.
Константин Иванович час ждал гнева начальника Перегуды. Не дождался. Направился к директору. Проходя мимо стола секретарши, лишь буркнул: «У себя?» Та удивлённо кивнула. Патов что-то отчаянно кричал по телефону. Кивнул Григорьеву, показал на стул. Константин Иванович слышит, как директор несколько раз повторяет фразу: «Да поймите же меня, Николай Федорович, так работать нельзя. И товарищ Луначарский нас поддержал…» «С Доброхотовым разговаривает, председателем Губкома», – понял Григорьев. И тревожно заныло сердце.
Патов тяжело выдохнул, положил телефонную трубку: «Ну, всё… Был у меня Перегуда. Требует Вашего увольнения». «А там и новый Греков за мной явится», – подумал обречённо Константин Иванович. «Я просил Николая Федоровича, чтоб убрал от нас Перегуду, мешает он нам», – слышится голос директора. У Константина Ивановича отлегло от сердца. «Вы видели акт, который меня заставляли подписать. Это же донос», – возмущённо говорит он. «Ну, видел. Каждый занимается своим делом. Он для этого и приставлен», – на удивление спокойно отзывается Патов. «А могли с его подачи и вредительство пришить», – несмело шепчет Григорьев. «Это Вы лишку хватили. Впрочем, в наше раскалённое время… – Патов на мгновение замолкает. И как-то обречённо заканчивает, – у товарища Перегуды в Ярославле много сторонников. И пока не найдут ему подходящего тёплого места, с фабрики не уберут». «А почему бы его обратно в Ярославль не отправить? Он же там вроде был у дел», – не унимается главный бухгалтер. «Это уж вопрос к товарищу Доброхотову, – усмехается директор, и его жесткий взгляд светлеет, – при Цветкове Перегуда был при деле. А вот сейчас что-то не поехало… Работайте спокойно, товарищ Григорьев». Директор встаёт из-за стола, пожимает руку Константину Ивановичу.