Барышня-попаданка - стр. 12

– Поступайте как знаете, любовь моя, в вашем разуме и прекрасном сердце я никогда не сомневался, – сонно кивает Алексей Петрович, по-видимому, тот самый муж, о котором Марья Ильинична говорила на пороге дома. – Дайте горничной распоряжения насчёт несчастной девицы, и идите почивать, из-за вашей несказанной доброты вы совсем лишаете себя сна.

– Какой уж тут сон, когда я денно и нощно молюсь о том, чтобы нашлась моя Дашенька, – вздыхает Марья Ильинична, поправляя чепчик на голове. – Маринка, ты знаешь, что делать, приведи Дарью в порядок, выдай ей одежду и накорми.

– Будет сделано, – кланяется Маринка. У них тут что, у всех постоянная тяга к упражнениям на гибкость позвоночника? До этого мои похитители спины гнули, теперь вот ещё Маринка.

– Познакомимся с вами ближе за завтраком, – улыбается мне Марья Ильинична, и отправляется со своим странным дедулей вверх по скрипучей деревянной лестнице. Мы с Маринкой в сопровождении Васьки со свечой отправляемся вслед за ними, только престарелая парочка ограничивается вторым этажом, а мы поднимаемся выше. Проводив нас до нужной комнаты, Васька дожидается, когда Маринка зажжёт в комнате свечу, и только после этого уходит.

Насколько я сумела разглядеть в темноте, он вроде бы ничего такой, симпатичный. «Чёрт, Даша, что за ерунда тебе в голову лезет, думай лучше о том, куда попала, и как отсюда выбраться», – говорю я самой себе, нехотя откладываю оценку внешности Васьки по десятибалльной шкале в долгий ящик, и осматриваюсь.

Комната, в которую завела меня Маринка, выглядит довольно непривычно – странный балдахин над кроватью, большое старинное зеркало... Заперев дверь, Маринка выдвигает из глубины комнаты тазик с водой, наклонившись над которым я наконец-то смываю с себя грязь и прилипшие к коже еловые иголки.

– А какой сейчас год? – интересуюсь я у Маринки, умело поливающей меня водой из ковшика. Всё настолько странно, что от варианта с сумасшедшими реконструкторами я перехожу к всё более и более невероятным теориям.

– Тысяча восемьсот одиннадцатый, вы чего, барышня? Знать и правда голову повредили, – подтвердив мою теорию, Маринка принимается ещё более нещадно поливать мою бедовую головушку. Так, либо у жителей дома коллективное помешательство, либо мне стоит пересмотреть свои взгляды на возможность путешествий во времени.

– А ты точно ничего не путаешь? – уточняю я, сквозь мокрые волосы пытаясь разглядеть мебель в комнате и длинное Маринкино платье. Но ничего, что хотя бы отдалённо намекало на современность, я так и не нахожу.

– Как можно напутать, я ведь даже грамоте обучена, при господском дворе выросла, – возмущённо выдаёт Маринка, отодвигает тазик, укутывает меня большим полотенцем, и усаживает на кровать. – Когда я подросла, барыня сразу меня к себе в горничные взяла. Я всегда при ней – одеть, раздеть, пятки почесать. Благодаря этому даже в Москве довелось побывать, а не просто всю жизнь безвылазно сидеть в нашей деревушке. Как я с такими знаниями и опытом могу год-то не знать!