Барин-Шабарин 2 - стр. 13

– Десять тысяч или поместье, – смущаясь, сказал Лавр.

Я рассмеялся. Настолько требования Жебокрицкого казались нереальными.

– У Андрея Макаровича были сожжены ассигнации. Более чем на десять тысяч рублей серебром, – сообщил мне интересную информацию мой оппонент.

Когда я хватал документы и деньги в кабинете Жебокрицкого, то почти и не смотрел, что беру. Однако почти уверен, то там было меньше десяти тысяч. Так что-либо Жебокрицкий лжет, либо я не все забрал.

– Странная манера держать деньги – в зернохранилище. Мне сорока на хвосте принесла, что у него горел амбар, – сказал я, делано удивляясь.

– Кабинет Андрея Макаровича сгорел, – сказал Лавр.

Я поднял брови, изо всех сил стараясь не переигрывать.

– Послушайте, Лавр… Петрович, уж простите за фамильярность. Но вот это все, – я указал в сторону стоящих друг напротив друга двух групп мужиков. – Неправильно. Какие-то средневековые разборки. Вы не думаете, что против нас играет кто-то иной? Всё ведет к тому, что мы сцепимся, может, и поубиваем друг-друга. И даже не на дуэли, что было бы признаком чести, но господин Жебокрицкий уже манкировал мой прилюдный вызов. Сделал вид, будто и не было такового. И, заметьте, я не вызвал его в присутствии иных дворян на суд чести.

– Это некое недоразумение, – растерянно сказал Лавр.

– Не хочется вам такому человеку служить? Вы же сам честный дворянин, готовы драться со мной. Подумайте над тем, что я могу выделить вам не меньший участок земли. По числу людей мое поместье не уступает соседскому. И у меня вы не будете униженным, – сказал я.

Теперь нужно было ждать реакции от Лавра Петровича.

Я видел, что он терзается, мечется меж своих эмоций и мыслей. Уверен, что Зарипов уже не раз думал о том, чтобы сбежать от Жебокрицкого. Но я не давил более. Решение, если оно всё же будет, должно созреть. Вот сейчас я посадил зернышко. Чем больше Жебокрицкий будет унижать Зарипова, а этот процесс должен был только усиливаться в связи с событиями, тем быстрее станет прорастать зерно.

– Я передам господину Жебокрицкому о том, что вы запросили переговоры. Может, вы правы, и кто-то иной играет против нас. Ну не может человек чести жечь поместье, – громко, чтобы слышали и наши люди, говорил Лавр Петрович.

– Убивать людей – так же бесчестно. Меня вот пытались убить, – вставил я шпильку, будучи уверенным, что без участия Лавра не обошелся тот эпизод, когда убили реципиента.

– Бах-ба-бах! – раздались выстрелы.

Да так часто, будто стрелял не меньше чем взвод.

– Ну, вот и дождались тяжелой кавалерии, – сказал я.