Бархатные ночи - стр. 8
А из-под густых, красиво очерченных бровей на меня смотрели пристально и удивительно спокойно глаза – того странного золотистого оттенка, который меня так поразил сразу же.
Прежде, чем я успела пикнуть, мужчина протянул руку, обхватил меня за талию и потянул обратно к себе, в темноту.
- Хорошо. Давай сюда свой подарок и убирайся вон. После тебя здесь ещё сутки вонять будет.
Мне показалось, где-то позади заскрежетали зубами. Весельчак почти шипел:
- Только смотри, пользуйся подарком по назначению! Узнаю, что держишь нераспакованным – заберу назад. Ты меня понял?
- И чем ты надеешься меня запугать? – усмехнулся незнакомец, крепко удерживая меня одной рукой. Он не смотрел на меня, а продолжал внимательно следить за действиями капитана. Я же задыхалась от столь возмутительной близости. Попыталась бороться, упершись обеими ладонями в бок своего нового мучителя, но это было так же бессмысленно, как пытаться вручную сдвинуть с места гору. – Ты правда думаешь, что мне есть дело до судьбы какой-то незнакомой бабы?
Рука на моей талии сжалась крепче. Как будто это был сигнал помолчать. Но я ему не вняла. В моём истерзанном страхом разуме вдруг словно сбили какой-то засов, который сдерживал отчаянные порывы.
Я толкнулась сильнее и ужом вывернулась из рук незнакомца.
- Да как вы смеете! Все вы! Я не вещь! И меня нельзя дарить! Я… я… человек… и не позволю так со мной обращаться… и ни за что здесь не останусь… я…
Все замерли, в ожидании реакции главного. Я понимала, что он уже на стадии белого каления и реакция эта может быть разрушительной, но мне было уже всё равно.
А незнакомец, нахмурившись, наконец-то перевёл взгляд на меня. И этим взглядом золотым меня просто прошило насквозь, парализовало, сковало по рукам и ногам. Бежать я уже не смогла, когда он без лишних слов снова потянулся за мной.
Поцелуй длится ровно два такта сердцебиения.
Но после него я остаюсь оглушённой и потерянной. Пальцы на моём затылке бережно, почти нежно укладывают мою голову куда-то незнакомцу под подбородок, лицом в шею, и под моими губами оказывается пульс. Он бьётся ровно и чётко. И столь же спокойно звучит голос над моим ухом.
- Как я уже сказал, подарок принимается. И подарок будет вести себя тихо и слушать, что ему говорят.
Я ничего больше не понимаю, кроме того, что теперь не могу ни спорить, ни кричать, ни брыкаться. Просто стою покорно, как овечка на заклании, широко распахнув глаза от удивления, и слушаю, как один за другим камеру покидают люди. Становится физически легче дышать, когда она пустеет.