Бандит - стр. 7
– Валера! Валера! Погоди!
Шакуров сбежал вниз по лестнице и догнал друга на площадке.
– У меня действительно нет этих денег. Понимаешь? Нету! Даже если бы я вытащил их из фирмы, меня бы самого выкинули за окошко! Но я найду человека, который даст их тебе.
– Честного человека. – Сазан! Я действительно найду! Землю буду рыть!
– До свиданья, Саша.
Шакуров некоторое время смотрел в темноту, слыша, как затихают внизу шаги приятеля, а потом решительно поднялся на площадку и надавил на кнопку звонка.
На следующее утро Валерий оделся в свою новую кожаную куртку, в старые штаны и кроссовки и вышел из дома. Наряд тот не очень соответствовал имиджу преуспевающего бизнесмена, будущего директора фирмы, и больше всего портил этот имидж громадный фингал под глазом. Но Валерий никогда не встречался с крупными руководителями фирм и об этом несоответствии был совершенно не осведомлен. Но о синяке он помнил прекрасно. Именно по этой причине он решил не спешить заявиться в участок, где ему надо было отметиться по прибытии на место жительства. Еще пристанут.
Валерий поплутал по темным дворам, прошел задами школы, в которую когда-то они ходили вместе с Сашком, и спустился, с черного хода, в магазин «Продукты». Года два или три его мать работала продавщицей в этом магазине. Впрочем, она во многих местах работала то продавщицей, то буфетчицей. Мать брала маленького сына с собой, и Валерий помнил усатых тараканов среди колбасы и то, как мамка приносила в буфет батоны хлеба, чтобы продать побольше левых бутербродов. Она учила его разбавлять сметану кефиром и сок водой. Однажды в буфете перекрыли воду, и сок пришлось разбавлять водой из бачка унитаза.
Магазин не изменился. Никаких не завелось в нем валюток или парфюмерных углов, все так же в раскрытую дверь подсобки можно было увидеть уголок торгового зала, где на полке кис кусок древней брынзы, а у кассового аппарата, загородившись счетами, отдыхала кассирша.
Первой его узнала продавщица Люба.
– Валерочка, – сказала она, – посмотрите, девочки, кто к нам пришел!
Две или три старые продавщицы, помнившие Машку-пьяницу, окружили Валерия.
– Валерочка, – нежно продолжала Люба, прижимая его к необъятной груди, кокетливо забранной грязным льняным фартучком, – я ведь тебя вот таким еще помнила, – и Люба показала пальцами, каким маленьким он был. – А теперь, – продолжала она, – у тебя, пожалуй, мужское достоинство и то побольше, а? Продавщицы хихикнули.
– А ну, Валерочка, покажи, какой у тебя птенчик вырос, – как влюбленная, ворковала Люба.
Валерий мягко высвободился из ее объятий, уперев Любу в необъятную пирамиду из коробок с голландским маслом.