Бандит по соседству - стр. 24
– Она орала как резаная и бежала так, что сверкали пятки.
– Неплохо, неплохо, эту малолетку давно следовало проучить. Давно это было?
– Пару недель назад. Вас в тот вечер не было, – точно, хату смотрел как раз. – Решил не беспокоить.
– Понял. Тебе надо, походу, премию выписать.
– Да я не откажусь, – его лицо, как обычно, весьма серьезное.
– Как вообще жена относится к твоей работе здесь?
Он даже опешил от такого вопроса, да я и сам не понял, почему его задал. А если и понял, то лучше не буду даже развивать эту мысль, лучше дождусь, когда Степан придет в себя.
– Сложный вопрос?
– Я работаю здесь больше полугода, и, если честно, будь она против, ушел бы.
– Ого. Да ты у нас каблук?
– Нет, просто ценю мнение своей женщины. Мы с ней большой путь проделали, ребенка потеряли, теперь еще двух поднимаем. Ну, в общем вы и сами все это знаете.
– Но ведь твоей семье как-то нужно принять, что ты работаешь в борделе.
– Они принимают, а остальные думают, что я работаю в ночном клубе и в подробности не вдаются. Необязательно всем всегда говорить всю правду.
– Меньше знаешь, крепче спишь, да?
– Верно.
– Ладно, не буду тебя задерживать. Вызови мне такси, хотя… Меня заберут. Иди.
И словно по заказу уже звонит Миланика Раевская. И, наверное, к ее удивлению я беру трубку.
– О, Матвеюшка. Куда мы поедем?
– Приезжай, забирай меня, я в говно. К тебе поедем.
– Ко мне? – она словно теряется. – А других вариантов нет?
– Ты еще условия мне будешь ставить? Или стесняешься меня?
– Ну, что ты? Конечно, нет. Сейчас приеду. Ты у себя в клубе?
– Да. Жду, – отключаюсь и убираю телефон в карман. Поднимаюсь с кресла, бросая последний взгляд на зал, в котором полуголые девушки или танцуют на коленях мужиков, или на шесте.
Что скажет Лиза, если узнает, что я содержу подобное заведение? Примет ли правду, как жена Степана?
Выхожу на улицу, махнув охранникам и пожав руку нескольким новым гостям, с которыми меня еще Захар познакомил. Его уважали. Его боялись, а ко мне еще очень долго будут относиться с пренебрежением, потому что совсем недавно я сам был на месте вот этого Степана, разбирая за Захаром дерьмо.
На улице промозгло. Питер, мать его. Серые цвета в полном его разнообразии.
Опять дождь.
Это даже дождем назвать нельзя. Он словно не поливает тебя, а плюет прямо в лицо. В итоге все, кто берут с собой зонты, только носят их собой. Ведь никогда не ясно, с какой стороны прилетит плевок.
Подтягиваю ворот пуховика, натягиваю капюшон и достаю очередную сигарету.
Интересно, чего там Лиззка делает. Наверняка бесится, что мать сорвала на ней свое неудовлетворение. Но зато знает, что я к матери ее больше не приближусь. Ну, или она ко мне.