Бандит - стр. 41
– Чё у него? – спросил Большой, ставя передо мной кружку, в которой в кипятке плавал пакетик чаю, свесив наружу нитку.
– У него на складах «даги» сигареты за наличку продают. Помногу.
– Сами «даги»?
– Или сами, или кто-то под ними. Но продают, говорит, контейнерами.
– Ну и поехали их хлопнем, – подскочил Капрал.
– Кавалерийским налетом? – искоса глянул на него Большой. – Приглядеться надо. Давай, разведка, займись, – это он уже для меня.
– Займусь. Тут еще проблема есть. – Я изложил историю про поляковского племянника.
Все выслушали внимательно, потом Большой спросил:
– За выезд его грузим?
– Не, не по понятиям выходит, он нам по всем затратам отбивается, – возразил я. – Нужный человек.
– Пусть лучше должен будет, – добавил Капрал.
– Согласен. Тогда, Сирота, давай завтра всех наших сюда на десять утра, отсюда поедем.
– Я бы лучше за час сам на Восьмого Марта выдвинулся, – сказал я. – Посижу, посмотрю. А вы подтягивайтесь следом за клиентом.
В бригаде я, оказывается, за начальника разведки и заодно главного по спецоперациям. Вот так узнаешь про себя много нового.
– Давай так, – согласился Большой. – И племяшку этого сюда бы вызвать, пусть расскажет, чё там и как, чтобы знать.
– Поляка наберу, пусть сюда присылает.
– Тут еще новость. – Большой выдержал паузу. – Ваха на Мартына вышел, сам понимаешь, чего хочет.
Ваха. Мартын. Кто эти люди? Ага, уже знаю. Ваха – старший у тех, кого я завалил в Гадюжнике и которые завалили меня. Мартын – вроде как положенец у нас на районе, за старшего у «коптевских». Ваха пошел в рамках понятий свой «вопрос решать» через разговор, по крайней мере сначала.
– И что Мартын?
– А что Мартын? Мартын сказал, что встречаться надо. У него в «Охотничьем» для начала.
– И когда?
– Сегодня, скорей всего, к вечеру. Хотел тебя набрать, да ты сам.
Странный процесс возникновения непривычных мыслей снова включился, натолкнув на очередной вывод:
– Если в «Охотничьем», то беспредела не ожидается, как я понял?
– Нет, но забиваться бы не стал, сам понимаешь. У «чехов» свои понятия, людскими они пользуются, только когда им надо. А за стол мы платим, получается.
Вот так. И оглянуться не успел, как влип в жизнь своего прототипа по самые уши. Сегодня разборка, завтра разборка, потом еще и этих торговцев сигаретами грабить… как-то мне это все меньше и меньше нравится. И четкое понимание того, что «я больше не хочу», не скажешь. Вован Бирюков в бригаде уже десять лет, после Большого второй человек, он давно по рельсам живет. Надо как-то очень сильно думать о том, чтобы спрыгнуть с поезда. Сильно-сильно думать.