Балтийская сага - стр. 76

Кинуться обратно в штаб, найти там этих, прокуроров-трибунальщиков, прокричать им, что нельзя так… нельзя Юру Афанасьева к расстрелу! Никакой он не трус, отстаньте от него, мать вашу…

Бессмысленно. И разговаривать не станут. «Не лезьте, – скажут, – не в свое дело, капитан-лейтенант».

И пошел капитан-лейтенант Сергеев в Минную гавань, гоня тень перед собой. Вдруг увидел кафе, «kohvik» по-эстонски, толкнул стеклянную дверь, вошел в темноватую прохладу.

Свободных столиков много. Сергеев сел, постучал пальцами по чистой полированной столешнице. Подошел пожилой официант с желтой лысиной, вопрошающе посмотрел на Сергеева.

– Стакан коньяка, – сказал Сергеев.

Официант молчал.

– Вы не понимаете по-русски?

Официант молча повернулся, ушел в глубину зала. Минуты две спустя он вернулся, приведя с собой хорошо одетого человека с черной бабочкой, с вьющейся рыжеватой прической.

– Что вы хотите? – с легким акцентом спросил рыжеватый.

– Стакан коньяка.

– У нас сегодня закрыто.

– У вас открыто. Вот же сидят люди за столиками.

– Уже закрыто, – повторил рыжеватый. – Все закрыто, господин офицер.

Тут его окликнул сидевший за соседним столиком человек, чье лицо, как бы вытянутое за нос вперед, было обрамлено седой шевелюрой и седой бородкой. Они заговорили по-эстонски. Рыжеватый резко возражал седому, потом вдруг махнул рукой и быстро удалился.

– Вам принесут, – сказал Сергееву седой. – Если разрешите… – Он с чашечкой кофе поднялся.

– Да, пожалуйста, – сказал Сергеев.

Седой человек пересел к нему за столик.

– Плохая обстановка в городе. – Эстонец по-русски говорил чисто. – Многие люди в Таллине ждут прихода германских войск.

– Ждут, но не дождутся, – сказал Сергеев, набивая табаком трубку.

– Может быть, и так, – согласился седой. – Вы, конечно, знаете лучше, какие у вас… э-э… оборонительные силы.

Тут пожилой официант принес бокал с коньяком, молча поставил перед Сергеевым.

Сергеев отпил сразу полбокала. Хмуро взглянул на седого эстонца, закурил трубку.

– Но есть люди, которые вам чувствуют, – сказал тот, отпивая кофе.

– Сочувствуют, – поправил Сергеев.

– Да. Например, я. Знаете, почему, господин офицер? Я служил на русском флоте.

– На каком корабле?

– Был линейный корабль «Петропавловск», я служил там машинистом.

– Линкор «Петропавловск», – сказал Сергеев, – после кронштадтского мятежа переименован в «Марат».

– Да-да, я знаю. «Марат». У вас его любят, а во Франции…

– Вы участвовали в мятеже? – Сергеев еще отхлебнул из бокала.

– Ах, господин офицер! – Эстонец улыбнулся, от чего глубже обозначились морщины на щеках. – Нас обманули с оптацией…