Балтиец - стр. 2
Матрос хохотнул:
– Какая служба, ваше высокопревосходительство? Говорю же, кончилась служба. Всё! Нынче свобода!
– Одно другому не мешает, Грабарь. Уверяю, никто на вашу свободу не покушается. Вы можете служить как и прежде, оставаясь свободным человеком. Свобода не означает безделье. Каждый должен исполнять свой долг.
– Я, ваше высокопревосходительство, никому ничего не должен. У вас своя свобода, у меня своя.
– Это почему? Свобода одна, как и правда. А правда в том, что мы, солдаты, выполняем свой долг. Защищаем Отечество.
– А вот и нет, – тут Шура почувствовал, что не зря слушал треп товарища Блейхмана, – Вы … это … – слова снова пытались убежать, но на этот раз матрос их удержал, – имейте одну свободу для нас, для пролетариев, а другую для себя, для буржуев. Это … Для нас вы приготовили свободу от. Ну, от чего-то, значиться. А себе оставили свободу для. Для чего-то. А мы, анархисты, – эти слова матрос произнес с особой гордостью, – хотим свободы для. И для всех.
Сказал и понял, что сказал непонятное. Попытался исправить, но получилось еще хуже.
– Я в том смысле, что хотим свободы для того чтобы делать что хотим … но для всех людей. Для пролетариев, для буржуев … для баб.
– Баб? – в недоумении переспросил генерал, но решил не заострять на этом внимание. – Бог весть. Не суть. Моя просьба, матрос Грабарь, ни в коей мере не умилит вашей свободы ни «для» и, тем паче, ни «от». Я прошу вас, заметьте не приказываю, а по-человечески прошу, вернутся на «Рынду». В «вас» я подразумеваю всех матросов учебного корабля.
– А на кой нам это надо? – ухмыльнулся Шура, поддев за плечо спящего напарника. Тот продолжал спокойно спать. Жаль никто не заценит как генерал упрашивает простого матроса. Олухи у парадной – пара гарнизонных лаптей, прибившиеся к анархистам неделю назад. То, что часовые не участвуют в разговоре, значило, что они тоже спят. А братки у сейфа не слышат. Подвал глубоко, и с противоположной стороны дачи.
– Родине надо. Если подзабыл, я напомню. Идет война. На кораблях не хватает офицеров. А без вашей поддержки, без вашей службы, гардемарины так и останутся гардемаринами.
– А нам то что? – Шуре нравилась роль упрашиваемого.
– Пока ничто. Но если пустим немца, он не спросит анархист ты или эсер. Всех и каждого скрутит в бараний рог. Как тебе такая свобода, матрос первой статьи?
– Э нет, ваше превосходительство. Тут вы тоже мимо. Пролетарий пролетария завсегда поймет и зауважает. Будь то немец или … бурят, – сказал Шура и хихикнул, представляя как матрос Тудуп, адмиральский денщик, поймет какого-нибудь матроса Ганса. Хохма. Без теребенчика с двойным кикером не разберутся.