Баллады - стр. 8

Я в этом очень сильно преуспел.

Вложив всю веру в дерзкую улыбку,

Я усмехнулся лёжа на боку:

– А если встречу Вас такою же улыбкой,

Сокамерникам дадите табаку.

От злости у него белели скулы,

Но он с иронией мне это обещал.

Я ж, не смотря на злобные посулы,

Ему в ответ с улыбкою вещал:

– Всё очень просто, так уж получилось,

И я хочу Вам это доказать.

Во мне так жизни много накопилось,

Что Вы не сможете её отнять.

– Посмотрим, – прорычал он, ПЕЛЕНАЯ,

Улыбка, верь, в разы станет дороже.

Но сдерживая волею сознанье,

Я только усмехнулся ему в рожу.

…Сосредоточив на мизинце волю,

Приказывал ему я умереть.

Борьба между сознанием и болью

Решилась вскоре… наступала смерть.

Я шаг за шагом продвигался дальше,

Нога, колено, мышцы и сустав.

Я не спешил, чтобы избегнуть фальши,

И вскоре чувствовать я ноги перестал.

В безумье разум приоткрыл мне дверцу,

Когда дошёл до уровня груди.

Боялся долго умерщвлять я сердце,

Со страхом мысль шептала:– Погоди…

Но отдышавшись, я продолжил опыт,

Груди нет и не слышен сердца стук.

Лишь Я моё за мозг цеплялось, чтобы

Сознанья лучик вовсе не потух.

И вдруг… я улетел в потоках света,

На плоть свою взглянув, умчался вдаль.

Было прекрасно ощущенье это,

И оказалось, прошлого не жаль.

Ребёнком ощутил себя в видении,

Бродил я по Вселенной вдалеке.

И звёзд касался в светлом упоении,

Хрустальный жезл, зажав в своей руке.

Неслись столетья, путь мой всё светлее,

Вселенской мудрости приблизилась мечта.

Любовью осенённый, став добрее,

Я понял, это- БОЖЬЯ КРАСОТА.

…Боль яростно швырнула дух обратно,

Я вновь себя в рубашке ощутил.

Моррель что- то стучал неоднократно,

А я молился, чтоб он прекратил.

Я так старательно уморил тело,

Что шевельнуть не мог и пальцем ног.

Сознание рвалось и прочь хотело,

Ему ответить я, увы, не смог.

Но лишь Моррель закончил всю тираду,

Я снова смог СКИТАНИЯ начать.

В своих мольбах просил я как награды,

Меня до срока вновь не отвлекать…

Моррель был прав:.мой дух освободился,

Я вновь «уснул», и в этом сладком сне,

О БОЖЕ, в дремоте я шевелился,

Лёжа на мягком, бархатном белье.

Но всё это меня не изумляло,

Нет, я конечно был самим собой.

Но Дэррель Стэндинга тут было мало,

И жило моё «Я» другой судьбой.

– Эй, Понс! Скорей воды холодной,

Во рту горит, вчера я много пил.

И тут я вдруг заметил, что свободно

С слугою по- французски говорил.

– Ну, как отец-, ворчал Понс с безнадёгой,

– Тот хоть исправился в конце концов,

А Вас встречаю каждый день с тревогой,

Мне современных не понять юнцов.

Он болен был желудком, я слукавил…

– А мне что прерывать песню в полёте?