Баллада Пепла и Льда - стр. 21
Сбоку выдвигался ящичек, я заглянула в него и смутилась: на полке лежало белье, хлопковые короткие панталоны и сорочки. Странно думать о том, что кто-то заранее подготовил мне такие интимные вещи, но, видно, на время обучения в Академии придется забыть о девичьей стыдливости.
Дверца напротив шкафа вела в маленькую уборную. Здесь имелась и металлическая раковина с висящим над ней стареньким зеркалом, покрытым патиной, а в нише оборудовали душ! Я не привыкла к такой роскоши. В гарнизоне приходилось ведрами таскать воду в деревянную кадушку или, чаще всего, пользоваться тазом и кувшином.
Я повернула вентиль, и из отверстий в потолке потекли струи воды. Едва теплой, но кто беспокоится о подобных мелочах! Я скинула пропотевшую одежду прямо на пол, размотала сбившиеся полоски ткани с плеча и шагнула под струи. Задрала лицо. Вода стекала по разгоряченной соленой коже, смывая грусть и страх.
Я растерлась полотенцем докрасна, распустила чуть влажные волосы. Как же хорошо! Не такое ужасное место эта Академия, жить можно!
Сколько прошло времени от отведенного на сборы получаса? Мои внутренние часы – кстати, очень точные, ведь я дочь военного – сообщали, что у меня еще есть время в запасе. Я решила потратить его на то, чтобы заново перебинтовать плечо.
Рана зажила, но до сих пор давала о себе знать. Да и шрам остался уродливый. Целитель сказал, что с отметиной от когтя октопулоса, ничего нельзя поделать – ни одна мазь не поможет. Прямо под ключицей виднелась круглый рубец, величиной с донышко кружки, а от нее вниз по руке, по груди тянулись толстые струпья. Перевивались, похожие на узловатые корни. Отвратительное зрелище! Наверное, другая бы заплакала, в первый раз увидев это уродство, но на тот момент у меня появились более существенные поводы для слез…
Я крепко-накрепко перемотала полосками ткани ноющее плечо – до вечера доживу. Целитель уверял, что однажды боль пройдет, а пока надо стараться не нагружать правую руку. Ага, так я и объясню эфору! Мол, нельзя поднимать ничего тяжелее карандаша. То-то он посмеется.
Форма села идеально. Снова магия. Магия, магия, магия – словно сам воздух в академии пропитан ею.
У меня оставалось минут пять. Я присела на полку, потом легла, вытянулась, разогнула уставшие ноги, закрыла глаза. Папа научил меня восстанавливать силы за короткое время. Нужно расслабиться, дышать глубоко и медленно. Я тысячу раз проделывала подобный трюк и никогда раньше не засыпала.
Однако сегодня явно был не мой день.
– Алейдис! – раздался голос отца, на плечо легла тяжелая рука. – Проснись, Алейдис!