Баклан Свекольный - стр. 26
– Тут просят Фёдора Михайловича… Бакла-а-анова, – язвительно растягивая фамилию.
На неё Федя никогда не злится: мелкая сошка, считает он.
Валя держит трубку на весу, стервозным взглядом исподлобья следя за движениями Фёдора. Губы искривлены в подобие улыбки.
На ходу Федя перехватывает трубку. Валя украдкой проводит пальцем по его запястью. Он будто не замечает позывного сигнала и нарочно избегает встречи взглядами.
В трубке – извиняющийся голос Аллы Петровны: с новым квартирантом она придёт не сегодня, а завтра.
– Хорошо, завтра – так завтра, – соглашается Фёдор.
– Это я на тот случай, Федя, вдруг у тебя какие дела появятся на вечер.
– Да, спасибо, Алла Петровна., – облегчённо вздыхает он, вспомнив о приглашении Капитана. «И хорошо, – думает, – в день по одному большому делу, не более».
Валя не может удержаться от комментария:
– Ах-ах-ах! Какие мы официальные! Алла Петровна… Нет чтобы – Аллочка!
Федя, не поворачивая глаз, резко машет на Вальку рукой, мол, «заткнись». Из-за неё Фёдор чуть не сболтнул «Передайте Карине спасибо за конфеты». Вовремя осёкся: Алле ни к чему знать о визитах замужней дочери к холостому квартиранту.
Бакланову Карина не нравилась. Вроде симпатичная, но не тянуло к ней. Бесцветные брови на фоне бледной кожи, ровные редкие волосы, аккуратно собранные в крысиный хвостик, Федю не возбуждали.
Едва ли не с первого дня появления Бакланова в качестве квартиранта Карина часто к нему захаживала с амурными намёками, но всякий раз получала безоговорочный «отлуп». Ссылался Федя на то, что муж у неё бандюк, да и дружки того же сорта. «Не хочу с ними связываться», – жёстко парировал он домогательства Карины. Только всё оказалось намного сложнее. Фёдор сам не заметил, как стал заложником ситуации.
– Спасибо, Алла Петровна. До встречи. – он едва не положил трубку, но словоохотливая квартирная хозяйка не унимается:
– Он хороший парень, стихи пишет, – рекламирует она луганчанина.
– Ну да, вы говорили. Простите, я немножко занят.
Словесное недержание проявляет и Романченко:
– «Немножко»! – передразнивает Фёдора. – Вот был бы занят «множко», то не было бы времени на всякие штучки.
– Да, ещё, Алла Петровна, – Федя игнорирует реплику, – завтра я дома после девяти. У меня вечером тренировка… Всё… Хорошо… До свидания.
Вешает трубку и, пожав плечами, ни на кого не глядя, качает головой. Реагировать на всякие глупости явно недосуг: Федю ждёт работа и возможно ещё какие-нибудь открытия, эффектные находки.
В комнате воцаряется гнетущее молчание. Сотрудники время от времени искоса поглядывают на Федю в опасливом ожидании новых сюрпризов, способных любому из них подпортить кровь. Сам же Фёдор никогда не беспокоится, что кто-то возьмётся доказывать его профнепригодность или неодарённость как научного сотрудника. Об учёном и речи нет. Но когда преднамеренно искажают его фамилию, Бакланов атакует мощно и беспощадно.