Багряная империя. Пепел кровавой войны - стр. 37
Но когда первый ужас приутих, снова нахлынули видения, только на этот раз они не исходили от украшенной кольцами руки тотанца, а рождались в мозгу самого Марото, растревоженном грубым вторжением. И лучше от этого не стало, ни хрена подобного, только хуже, поскольку кровавые картины теперь воспроизводили не пророчества одного из монстров, а собственную историю варвара – воспоминания об убийствах и, что еще паскудней, о том, как он помогал Софии занять багряный престол. Потом увидел, как они с друзьями связывали заклинаниями демонов в Эмеритусе, и в первый раз с того момента, как поток памяти захлестнул Марото, у него появилась возможность перевести дух, пусть даже и тотанец сделал то же самое.
Предок не позволил ему полностью выйти из транса, заминка вышла слишком короткой, но этого времени хватило, чтобы Марото сообразил: чужак в его голове не знает, что произойдет дальше, он точно такой же наблюдатель… И если никто не управляет повозкой, почему бы сообразительному варвару не взять поводья в свои руки? Он попытался это сделать, усиленно вызывая в памяти свою старую театральную труппу, великих мастеров искусства вживания в образ, – и у него получилось! Почувствовав облегчение, он сосредоточился на том случае, когда они с Двуглазым Жаком и Карлой подожгли театр своих конкурентов. Конечно же, воспоминания были ясными, как звезды на небе той ночью, когда все это произошло. Густой дым и вонь паленых париков, крики попавших в западню зрителей и смех товарищей… Краем сознания Марото уловил дрожь удовольствия тотанских наблюдателей, поселившихся в его больной голове.
«Нравится, да? – подумал Марото, обращаясь и к себе, и к гостям. – Вы искали подтверждений? Не знаю, что именно я должен подтвердить – свою полезность для вас или готовность продать Звезду таким подонкам, как вы, но вот вам старый прогнивший бочонок, полный этих подтверждений. Пейте до дна!»
И теперь, поняв, как все происходит, Марото постарался протащить просматривающих его голову древних монстров через свои самые отвратительные поступки. Счастливым воспоминаниям о Пурне и всей команде здесь не место, как и сладострастным мечтам о Чхве или Бань. Не станет он делиться и почти непрерывной жалостью к себе и пустыми обещаниями стать лучше. И вскормленное долгими годами пристрастие к жукам тоже нужно исключить из этой версии прошлого, и те редкие добрые дела, что он все-таки совершил. Нет, ему придется хорошо поработать, чтобы убедить бессмертных колдунов, или кто они там на самом деле, что Могучий Марото – ценное приобретение для войны против человечества.