Багровое пепелище - стр. 13
– Эх, Глеб, я так и подумал. Были бы женаты, то такой вопрос бы не возник. Женщины, они такие… столько в них всего, посмотрит она, просто посмотрит, а ты уже и жизни своей без нее не мыслишь. Так вот и получалось, сердцу не прикажешь. Разводился и женился. Ну, впрочем, со всеми отношения хорошие, сыновья выросли, служат все, кроме младшего. Женам вот письма пишу, чтобы не беспокоились, – живой, здоровый. Вторая жена по соседству живет, второй брак у нее, еще вот две девочки – близняшки.
Шубин слушал собеседника с удивлением, что так бывает, и радостью, его вдруг будто окунули совсем в другой мир. Обычный, без войны, где люди создают семьи, влюбляются, воспитывают детей. Василий подробно рассказывал все перипетии своей семейной жизни, казалось, он испытывает облегчение, возвращаясь в мыслях к своей мирной жизни. Война, страшная и кровавая, с каждым метром становилась все ближе. Все гуще были колонны из грузовиков, подводы, груженные ящиками, военная техника, которую тащили лошади. Ручейки людей с разных дорог стекались к станции, превращались в человеческое море, которое шевелилось, гудело: серо-зеленая форма, красные кресты на фуражках и солдатских шапках; бряцание винтовок и грохот больших огневых установок; крики командиров, фырканье тепловоза.
Они прибыли на место назначения, грузовик замкнул колонну из транспорта и потом встал у пропускного пункта, где офицер и двое караульных проверяли документы у личного состава, въезжающего на территорию железнодорожной станции.
Глава 2
Неспешный рассказ сержанта прервал окрик:
– Проверка документов!
Военные вылезли из кузова, предъявили дежурному офицеру солдатские книжки. Он разделил их на две группы. Ту, где оказался взрывник со шрамами, сержант Ощепков и капитан Шубин, направил к третьему вагону:
– Сразу после вагона с крестом – ваш, на Сиваш – седьмой номер.
Первым в приоткрытую дверь проник шустрый минер. Он с удовольствием хлопнул по буржуйке, стоявшей посередине теплушки, труба которой уходила через крышу вагона в небо, бросил вещмешок на лавку и выкрикнул:
– Покарауль, дядя, я дров добуду, пока не тронулись. Поедем, как цари! – и ловко спрыгнул назад на асфальт платформы.
Сержант проводил его тревожным взглядом – не опоздал бы, потом прошелся по вагону и выбрал себе место на деревянной лавке, что шли по бокам обшитого досками вагона. Указал на окно-щель под потолком, забитое рейками:
– Тут посвежее будет, я жару не люблю. Закаляюсь уже много лет, обливаюсь водой. Вы к печке садитесь поближе, чтобы пожарче было. – На протянутый Шубиным блокнот помотал головой: – Отдадите, как напишете письма. Это я вас заболтал, всю дорогу тарахтел как сорока.