Багдадский вор - стр. 8
– Что ты хочешь сказать? – окончательно запутался дед.
– Я воровать не умею, – честно улыбнулся Оболенский.
– Ах, это… – безмятежно отмахнулся Хайям, и его узловатые пальцы сделали тайный знак навострившему ушки джинну. – Знай же, мой возлюбленный внук, что на самом деле ты являешься величайшим и искуснейшим из всех воров Багдада!
– Не может быть…
– Бабудай-Ага, подтверди! – торжественно приподнялся старик, и джинн, пробормотав привычное «слушаю и повинуюсь», кивнул, скрестив руки на волосатой груди. Массивное золотое кольцо в его носу даже задымилось от напряжения, а Лев ощутил лёгкое покалывание в кончиках пальцев. В хижине потемнело, огонь в очаге пригнулся, словно прячась от ветра, где-то далеко громыхнули раскаты грома… Потом всё как-то резко оборвалось, на секунду вообще все звуки пропали.
Хитро сощурив и без того невозможно узкие глаза, старый азиат подсел поближе и протянул ладонь. На ней тускло поблёскивала маленькая медная монетка…
– Смотри сюда, видишь – это таньга. Сейчас я её спрячу, отвернись. – Хайям подумал, ощупал чалму, похлопал себя по бокам, порылся в лохмотьях драного халата и, едва удерживаясь от самодовольного хихиканья, спросил: – Ну, умнейший из молодых юношей с двумя медресе за плечами, где таньга?
– Вот… – Оболенский простодушно разжал кулак, демонстрируя лежащую у него на ладони денежку. Хайям ибн Омар буквально окаменел от такой непревзойдённой наглости, а Бабудай-Ага повалился на пол, гогоча, как сумасшедший:
– Он… он обокрал тебя! Клянусь аллахом, хозяин… этот человек и есть настоящий Багдадский вор! Вай мэ, вай дод, уй-юй-юй!!!
Даже лев может подавиться костью убитого им зайца…
Безутешная вдова-львица
Вы наверняка задаётесь логичным вопросом: каким образом русский человек так легко и непринуждённо заговорил на древнеарабском или персидском? Увы, мне нечем удовлетворить ваше любопытство… В первую очередь потому, что сам Лев этим таинственным обстоятельством заинтересовался только после того, как я лично его об этом спросил. Оболенский крепко задумался и в недоумении развёл руками – удобнее всего было бы свалить всё на безответственного джинна, тот всё равно не может за себя заступиться… Хотя лично я склоняюсь к одной из версий множественности миров: обычно человек, попадая в некое параллельное измерение, с удивлением обнаруживает способность говорить на всех местных наречиях. В самом деле, если бы владение языком Лев получил от чернокожего Бабудай-Аги, то что мешало джинну даровать ему и полное знание обычаев, традиций, религии и сложных общественных взаимоотношений Востока? Но, как нам известно, говорить Оболенский мог, а вот относительно всего прочего…