Back in the USSR - стр. 8
Иностранных вещей почти не было. Все, включая галстуки, было самодельным, и появление каждого нового удачного предмета становилось событием в кругу стиляг… Наконец, прическа. Образцом был, конечно, Тарзан. Длинные волосы, но уши оставались открытыми: все зачесывалось назад и обильно смазывалось бриолином. Сзади гриву завивали щипцами – помню, у меня все время были ожоги на шее… И обязательно четкий пробор. Я умудрялся даже делать два пробора – симметрично слева и справа, а между ними – взбитый кок. Конечно, сооружение недолговечное – главное было донести его до Бродвея, показать своим. Бродвей, или Брод, – это участок правой стороны улицы Горького от площади Пушкина до гостиницы „Москва“. Там собирались все стиляги. Там был „Коктейль-холл“, где мы всегда сидели по субботам и воскресеньям. Холл был открыт до пяти утра – сейчас такого уже нет…
Рисунок Е. Горохова
Недалеко от Бродвея (А. С. Козлов и френд). Фото из архива А. Козлова
Зимой самым главным местом был каток „Динамо“. Именно этот каток, потому что там играл джаз. Я даже записался в какую-то спортивную секцию – только для того, чтобы иметь пропуск на каток. Мы выезжали при полном параде, как на танцы, – в костюмах и галстуках, только брюки иногда заправляли в красивые шерстяные носки. И с непокрытой головой. Удивительно, какие закаленные ребята!
У нас были высокие самодельные коньки, и когда все катались по кругу в одном направлении, мы ехали против течения, лавируя между парами в теплых костюмах и шапочках…
Вообще, стиляг было немного. И среди нас почти не было девушек. Требовалась особая смелость, чтобы стать стильной девочкой, „чувихой“, как мы их называли. Все школьницы и студентки были воспитаны в исключительно строгом духе, носили одинаковые косички и венчики, одинаковые темные платья с передниками, а у наших „чувих“ – короткая стрижка „венгерка“, туфли на каблуке, клетчатые юбки. Подозрения общественности шли далеко: вольная манера одежды предполагала, что девушка не дорожит своей „девичьей честью“. Реакция окружающих на нас всегда была очень активной, особенно в транспорте, когда мы ехали поодиночке к Броду. Едва я заходил в троллейбус, все тут же начинали меня обсуждать и осуждать: „Ишь, вырядился как петух“, „Не стыдно ли, молодой человек, ходить как попугай“, „Смотри, обезьяна какая“… Я стоял там весь красный. Но девочкам было еще хуже, представляю себе, какими комплиментами награждали их… Да, „чувих“ были буквально единицы, и в дансингах мы редко танцевали с девушками. Мы танцевали друг с другом».