Бабушка, расскажи сказку! - стр. 42

Старались обойтись с основной заготовкой сена двумя-тремя погожими днями: скосить, просушить, сложить в стожки, а то и сразу перевезти домой. Мужики утром (по росе) начинают косьбу, а остальные, женщины и дети, граблями и вилами ворошат скошенные ряды. Если же день жаркий, то уже к обеду сено будет готово. Если не успевали перевезти, то на ночь, на всякий случай от дождя, сено складывали в небольшие стожки. Если пройдёт дождь, то в стожках не всё сено промокнет. Стожки потом в этом случае разваливались, и сено досушивалось.

На месте, у дома, сено дополнительно, до метания в стог, при необходимости, досушивалось до кондиции. Этот стог от ветра перевязывался верёвками с брёвнами на концах, брёвна получались подвешенными. Можно и не брёвнами, а привязывать к верёвкам какой-нибудь груз.

Но это всё «до революции». Какое-то время и после неё продолжались такие же работы. А вот уже в то время, которое помню я, дело с заготовкой сена проходило совсем по-другому. Во-первых, были уже колхозы и совхозы со своими стадами коров и даже, сначала, овец, потом и свиней, которые (стада) пасли, не соображаясь с будущей заготовкой сена, а также не обращая внимания на появившееся довольно большое стадо коров, овец и коз самих колхозников. Во-вторых, колхоз ограничил места покоса для личных целей колхозников и рабочих совхозов (там, где хорошая трава – нельзя, а можно только там, где она похуже). Сначала, при организации колхозов, личного стада у колхозников не было, вся живность стала общественной. Может быть, и не вся, но основная её часть. Тогда и не стоял вопрос о косьбе для себя. А потом, когда колхоз уже не мог обеспечивать колхозников молоком и мясом, да и прочими продуктами животноводства, захотелось (странное желание, да?) и своё такое же иметь, дома. В этой ситуации косили урывками, не обращая внимания на то, что трава ещё не созрела, где ухватишь, тайком, по ночам. Сразу же и перевозили сырую траву к себе домой, досушивали уже дома. Так что с запасами сена на зиму управлялись не по первым Петровым дням, а практически во всё оставшееся до глубокой осени время. Я помню, однажды, за обеденным столом дедушка сказал отцу: «Иван, нынче вечером надо скосить в лощине, где Масловка. Возьмём с собой всех, а ребята подмогнут на тачке перевезти».

Ребята – это мы с братом. Было это примерно в 1957 или 1958 г. Помню эту нашу поездку, да и не один раз, с тачкой: дом-лощина-дом. Темнота была кромешная, хоть и середина лета, вероятно, небо в облаках было. А трава-то – почти сплошная осока. До сих пор не представляю, как это отец с дедушкой в темноте косили эту осоку. Не представляю потому, что сам умею косить.