Бабушка не умерла – ей отключили жизнедеятельность - стр. 126

Хохочет.

Никак, хоть убей, не могу свыкнуться с ролью жестокого и беспринципного завоевателя.

Калиф: Евнух, где свиток? Ты не расстаешься со свитком ни днем, ни ночью.

Евнух передает бухарскому эмиру список наложниц.

Эмир бухарский (с нетерпением разворачивая его): Абигона, Алисандра, Аспазия… Аспазия? Эллинка?

Евнух: Эллинка.

Эмир бухарский: Обожаю эллинок. Они такие распутные.

Углубляется в чтение.

Калиф: Надеюсь, теперь мне удастся разузнать, какого размера пенис у бухарского эмира. Было бы грустным окончить жизнь, так и не раскрыв этой тайны.

Занавес

Больной.

Больничная сестра.

Буллит, доктор.

Другие персонажи – из рукописи и горячечных видений больного.

Ибн-Зайят утверждал: только на одре смерти проявляется то сокровенно и трогательно человеческое, что чуждо каждому из нас на протяжении жизни. В справедливости этого афоризма могли убедиться доктор и больничная сестра, заглянувшие в одну из палат Балтиморского госпиталя ненастным утром 7 октября 1849 года. Их взору предстал покоящийся на серой больничной кровати изможденный мужчина средних лет, с тонкими чертами лица и необычайно смуглым оттенком кожи.

Войдя в палату и пристально вглядевшись в лицо больного, не наметилось ли изменений к лучшему, больничная сестра пощупала его горячий выпуклый лоб, тихонько потормошила рукав пижамы и позвала:

Больничная сестра: Мистер, мистер! Как вы себя чувствуете, мистер? Как ваше имя, мистер?

Больной – очевидно, находившийся без сознания, – не ответил.

Доктор: Так это он и есть, наш таинственный незнакомец?

Больничная сестра: Да, доктор Буллит, это он. Доктор Моран, который производил осмотр, пришел к самым неутешительным выводам. А поскольку никто не заявил об исчезновении родственника или просто знакомого, доктор Моран счел необходимым прибегнуть к вашей профессиональной помощи.

Буллит: Из чего заключаю, что мой многоуважаемый коллега доктор Моран надеется, что я помогу установить имя и родственников неизвестного.

Больничная сестра: Совершенно верно.

Буллит: Что же, приступим.

С этим словами доктор Буллит вытащил из саквояжа, который держал в левой руке, массивные серебряные часы на цепочке и записную книжку в черном кожаном переплете, несомненно, из кожи какого-то редкого африканского животного. Установив по часам точное время, доктор Буллит внес в записную книжку запись следующего содержания:

Запись в книжке доктора Буллит а: Один час три минуты пополудни 7 октября 1849 года. С Божьей помощью, мы, доктор Буллит, в присутствии больничной сестры…