Бабодурское (сборник) - стр. 11

Что уж говорить про мясо. Лук с тем же вонючим сыром был брезгливо отодвинут вилкой. В бифштексах, впрочем, поковырялись, но сочли их недостаточно прожаренными. Даже сырыми.

Догнались мои турки печеной картошкой, которая, на их взгляд, вышла жирной и была неправильно порезана. Мне уже было без разницы, я вяло жевала как бы селедку под как бы шубой, а тетки косились на меня с ужасом, мол, что еще ждать от этой дочери шейтана.

Не. Я не огорчилась. Я задумалась. И очень крепко. А когда раздумалась и к вечеру обнаружила: а) тазик оливье, б) судок селедки, в) корзину пирожков, г) ведро борща, д) килограмм мяса в мусорном баке, сделала вывод.

Со своим уставом в чужой монастырь надо соваться думаючи. Ду-ма-ю-чи.

А оливье жалко. И мясо тоже. И пирожки. Хотя они, если честно, так себе вышли. Тесто почти не подошло. Турецкое тесто. Что с него взять?

Дочка соседки (старше меня лет на семь) выходила замуж.

По большой любви, которая началась еще со школы, выдержала испытания жениховской армией и невестиным дипломом учительницы младших классов… и вот наконец увенчивалась тем, чем и должна. Законным браком.

«Ужас, ужас, как он, бедный, жить с ней будет?» – шептались все вовлеченные и интересующиеся. «Бросит через год максимум», – безапелляционно отвечали другие вовлеченные.

Первые вовлеченные кивали и закатывали к небесям глаза.

Вопрос про «как будет жить?» являлся риторическим. Всем было понятно, что никак. Самые опытные давали этому браку максимум год. Самые добрые – три.

Я была девицей юной и доброй. Поэтому тоже склонялась к трем годам. К тому же, мне нравилась эта красивая невеста Юля и этот красивый жених Александр, и то, как они целовались под фонарем у подъезда.

Поэтому три.

«Жалко девчонку, конечно. Но его можно понять. Он здоровый красивый мужик, ему разве это ВСЕ надо? Бросит… Не выдержит и бросит. Ни один мужик такое не выдержит. Иначе он не мужик».

Ну. Достаточно нагнела я вам тут?

Аллергия у нее была. Страшная аллергия на любые моющие средства. На соду, мыло, порошки, шампуни.

Она волосы чуть ли не золой мыла.

И то не сама, а мама ей мыла… ну и жених (как потом выяснилось).

А посуду помыть, постирать, полы там… или еще что. Нет. Не могла. Шкура слезала с нее. Лохмотьями.

Принцесса на горошине – белоручка.

Понятно, что «какой мужик будет с такой жить»… Это, конечно, не история о бесплодии, но где-то сильно рядом.

А то и похуже. Потому что такая жена унижает мужчину ежедневно. Ежедневно его делает «бабой».

Нет. Не бросил Саша Юлю. И первый десяток лет он исправно мыл, отмывал, протирал, замачивал и стирал. И за ней, и за их общими детьми. Дальше я просто не знаю. Утерялись все контакты. Думаю, что все у них хорошо.