Бабочки в цифровом музее - стр. 11
Однажды товарищ по дорожке подошёл после тренировки к столику в вестибюле, где сидела с чашечкой кофе Полина. Налил себе кофе из стоявшего рядом автомата, присел напротив – завязался лёгкий разговор о порядках в бассейне. Там, в воде, он не произвёл на неё впечатления: слегка костлявый, какой-то худосочный – даром, что длинный. Но сейчас, в разговоре, она наконец разглядела его. Влажные после душа волосы слиплись тонкими прядями и топорщились, особенно непослушной казалась короткая чёлочка, по-детски спадавшая на лоб. А карие глаза, прикрытые длинными ресницами, были устремлены куда-то в сторону, будто парень стеснялся смотреть на Полину. По виду совсем мальчишка, лет семнадцати! Когда позже он сказал, что ему двадцать, она не поверила: определённо прибавил годков! Поведение его было по-юношески эпатирующим. Почему-то не назвал своё имя, а важно объявил:
– Называй меня просто Поэт!
Эра соцсетей с присущей ей анонимностью и никами наступила чуть позже, но парень, опережая время, напускал на себя загадочность. Впрочем, для случайного знакомства в бассейне это было уместным – такая вот игра! Полина подыграла новому знакомому – опустив имя, представилась музой русского писателя Тургенева:
– Виардо!
Юный Поэт улыбнулся и продемонстрировал, что и он в теме:
– Ты любишь Тургенева?
– Очень! А ты, конечно, пишешь стихи, господин Поэт?
– Я не просто пишу стихи, я каждой клеточкой своего тела Поэт!
Все следующие вечера за чашечкой кофе товарищ по водной дорожке читал ей стихи известных поэтов, и Полина, чуть шевеля губами, неслышно повторяла знакомые с юности строки вместе с ним. Свои стихи читал редко, оправдываясь тем, что они у него ещё в работе. Также Поэт сказал, что, хотя работает сейчас, летом, на аттракционах в парке, собирается вскоре поступать в Литературный институт в Москве. Читая свои стихи, он закатывал глаза к потолку, так что тёмные зрачки прятались под ресницами. Казалось, вверх устремляется и его душа. Полине мальчишка нравился, но, общаясь с этим романтичным, как ей казалось, школьником, она испытывала лёгкую грусть, понимая, что её юность прошла. Однако Поэт, казалось, не замечал разницу в возрасте и всё заметнее оказывал Полине знаки внимания – наливал из автомата кофе, подвигал ей поудобнее стул, – несмотря на то что она почти сразу призналась, что дома её ждут муж и маленький ребёнок.
Задерживаться в бассейне Полина не могла, но оба уже не представляли сеанс плавания без этого сладкого послесловия: без кофе, разговоров, стихов. И теперь они пораньше выбирались из воды, не дожидаясь финального свистка тренера, чтобы подольше посидеть в кафе вестибюля. Поэт, когда читал стихи, уже не закатывал глаза, а пронзал Полину глубоким влажным взглядом из черноты зрачка, и его прекрасные ресницы лишь едва вздрагивали. Оба подавались плечами друг к другу, и казалось, только столик кафе мешал им обняться. Но Полина, взглянув на часы, висевшие в вестибюле, вспоминала, что ей пора домой, и, тихо вздыхая, чуть отодвигалась от мальчика вместе со стулом.