Бабочка на шпильке - стр. 34

Степан побелел до синевы, потом покраснел, как рак в кипятке. Думала, не дай бог, удар хватит. Глаза кровью налились. Сейчас меня обругает, подумала я и угадала.

– Ты сссука, – наконец, просвистел он.

Я даже обрадовалась такому замечательному поводу разорвать опостылевшую связь. Пока в джинсы себя запихивала, Степан не сводил с меня своих очумелых глаз, но только я направилась к выходу, как кинется ко мне, голый, весь дрожит.

– Нет! Нет! – кричит, – не уходи! Ты лучшая, самая лучшая из всех. Не могу без тебя.

Что на меня тогда нашло, не знаю – хресь ему по его обвислой щеке.

– Надоел! – кричу. – Неужели не видишь, как все мне надоело. Иди к жене, – ору, – трахай ее. Она, наверное, забывать стала, как это делается.

Степан осел на пол, схватил меня под коленки да как зарыдает в голос:

– Мне не жить без тебя…

Смотрю на него сверху вниз, а он жалкий такой, лоб мокрый, нос распух, губы дрожат. Что, думаю, делать? Не дай бог наложит на себя руки. Но и продолжать всю эту канитель сил у меня нет. Тогда решила все свои карты ему открыть. Потащила опять в кровать. А он от радости опять взвился, целует меня всю…

Конец ознакомительного фрагмента.