Бабье царство. Русский парадокс - стр. 85
В 10 часов утра из Петровских ворот Петропавловской крепости показался конвой, за солдатами следовал осужденный.
Как напишет очевидец, Монс «при выходе еще из тюрьмы явил замечательную твердость. Он совершенно спокойно простился со всеми окружающими». На эшафоте ему прочитали приговор. Монс до конца вел себя с достоинством. Поблагодарил читавшего, простился с пастором, отдал ему на память золотые часы с портретом Императрицы, быстро разделся и попросил палача не медлить. После чего сам лег на плаху. Палач не медлил…
Затем на эшафот поднялась его сестра. И около трупа брата выслушала приговор: «Матрена Балкова! Понеже ты вступала в дела, которые делала через брата своего Виллима Монса при дворе Его Императорскаго Величества… и за то брала великия взятки, и за оныя твои вины указал Его Императорское Величество: бить тебя кнутом и сослать в Тобольск на вечное житье».
Вчерашнюю статс-даму Императрицы наградили пятью зверскими ударами кнута по обнаженной спине и отправили в вечную ссылку.
На публичный позор был выставлен список знатнейших фамилий Империи – людей, дававших взятки: князей и княгинь Долгоруких, Голицыных, Черкасских, Гагариных, графа Головкина, баронессы Шафировой, губернатора Артемия Волынского и других лиц, менее важных.
История с Монсом показала Петру, как он одинок. Что делать, всякий борющийся с коррупцией на Руси всего лишь Сизиф, безнадежно толкающий вверх камень, который обречен свалиться обратно.
Голова красавца
Но Петр уже не мог забыть случившееся. Это был крах. Та, ради которой он убил сына, изменяла с ничтожным мальчишкой. Хороши были и сподвижники! Предали ради жалкой корысти! И Петр занялся обычным – начал мучить виновных. Как пишет Вильбоа, после казни Монса Царь предложил «другу Катеринушке», дочерям и придворным навестить новоиспеченного графа Толстого, трудившегося вместе с Монсом во время коронации. Несмотря на холодную погоду, Петр приказал всем ехать в открытых санях. На обратном пути из дома Толстого Царь и сидевшие в коляске – Екатерина, дочери Анна и Елизавета, жених Анны герцог Голштинский и вся свита – медленно проехали мимо заостренного шеста на Троицкой площади. С шеста на них смотрела запорошенная снегом голова Виллима Монса.
И все время, пока сани неторопливо пересекали площадь, Петр пристально и злобно смотел на Императрицу. Но у «друга Катеринушки» хватило твердости сдержать слезы и не проявить никакого волнения.
Осталась легенда, а может быть, и быль… Через много лет, во времена другой Екатерины – Екатерины Великой, – дворцовое ведомство заинтересовалось подозрительными расходами на спирт служащими Кунсткамеры (хранилища диковинок, основанного Петром). Все объяснил старый смотритель. Он повел посланца дворцового ведомства в подвал и показал плававшую в спирту великолепно сохранившуюся голову красавца-мужчины. Это была голова несчастного Монса. Узнав о находке, Екатерина повелела закопать ее.