Бабье царство. Русский парадокс - стр. 74
Тридцатисемилетний Степан был высок, красив, удал… И все случилось. После того «первого объятия» он два года приезжал к ней и спал с ней.
Монашки-прислужницы Каптелина и Мартемьяна показали, что она его «пускала к себе днем и ночью, и Степан Глебов с нею обнимался и целовался, а нас или отсылали телогреи кроить к себе в кельи, или выхаживали вон». Но в 1712 году до Глебова дошла весть, что Петр объявил о новом браке и обе его дочери-княжны были «привенчаны», стали законными! Вчерашняя Царица окончательно потеряла свои права. Все ее надежды рухнули, Досифей обманул – не призовет ее Петр! Потерял надежду и Глебов. Он понимал: от нового законного брака у Петра наверняка родится другой наследник.
И гвардеец Глебов вернулся в Москву, бросив любимую. А она… Она по-прежнему любила! Евдокия начала писать ему письма, заклиная вернуться. Девять писем найдут позднее у Глебова – девять ее молений о возвращении…
С середины XVIII века любовные письма в России писались легко. Тогда большое распространение получили переводы французских письмовников, содержавшие образцы любовных посланий. Оставалось вписать только имя. Но в начале века эти помощники в любви еще не появились в России, не было тогда и лирической русской поэзии…
«Где твои желания, там и мои… я вся в твоей воле»
Но письма Евдокии к Глебову – сама лирическая поэзия. Правда, написаны они рукой монашки Каптелины… Была ли их автором неграмотная Царица или эти мольбы о любви сочиняла сама Каптелина? Так или иначе, в этих письмах всё – тоска, боль и отчаяние покинутой женщины, полной страсти и желания: «…То ныне горесть моя! Забыл скоро меня! Не умилостивили тебя здесь мы ничем. Мало, знать, лице твое, и руки твоя, и все члены твои… мало слезами моими мы не умели угодное сотворить…» «Ох, свет мой, как мне на свете быть без тебя, как живой быть! Уже мое проклятое сердце давно наслышано нечто тошно, давно мне все плакало… Ох, любезный друг, за что ты мне таков мил! Мне уже не жизнь моя на свете…» «А я же тебя до смерти не покину, никогда ты из разума не выйдешь… Ох, друг мой, свет мой, любонька моя… сударь мой, изволь ты ко мне приехать…» «Целую я тебя во все члены твоя. Добейся, ты сердце мое, опять сюды, не дай мне умереть. Ей, сокрушуся!.. Ох, сердце мое терзается по тебе! Не забудь ты меня, не люби иную. Чем я тебя так прогневала, что меня оставил такую сирую, бедную несчастную?» «…Где твой разум, тут и мой; где твое слово, тут и мое; где твое слово, тут моя и голова: вся всегда в воле твоей…»
И к этим письмам – приписки Каптелины: мол, матушка так сокрушается от разлуки, «что лицо свое бьет, что ты ее покинул, и неутешно плачет», «уже так вопит, так вопит по тебе, что ты ее покинул».