Бабье царство. Русский парадокс - стр. 2
Ничего подобного не случилось. Уже во время избрания нового Царя восторжествовали старые идеи. Земский Собор (собрание представителей всех слоев населения, кроме крепостных крестьян) избрал Царем шестнадцатилетнего отрока из боярского рода Романовых. Новый Царь Михаил Романов не отличался ни заслугами перед Отечеством, ни умом, ни опытом зрелого возраста. Главной причиной его избрания было родство бояр Романовых с прежней вымершей династией Рюриковичей. Вместо достойнейшего на престол посадили «прирожденного Царя», подчеркнув этим выбором верность прежней жизни, верность самодержавию Московии. Сохранили и одну из главных причин Смуты – крепостное право. Больше половины соотечественников по-прежнему остались бесправными, безземельными рабами бояр и дворян. Взглядов общества Смута не переменила…
В первые годы юный Царь правил по-новому – вместе с Земскими Соборами. Голосом земли, плодом народной активности мог стать этот русский парламент. Но ему пришлось умереть… Это случилось, когда из польского плена возвратился в Москву отец молодого Царя Филарет Романов. Филарет стал Патриархом и соправителем сына, а на самом деле – истинным правителем Руси. «Великий Государь и Святейший Патриарх» – так он именовался в правительственных указах. Властолюбивый Филарет перестал созывать Земские Соборы и окончательно вернул древнее самодержавие московских Царей.
Родовые муки Смуты закончились ничем. После всех кровавых испытаний Московское Царство родило того же ребенка – азиатское самодержавие.
Вот почему в XVII веке уже мерещится призрак будущего 1917 года – новой русской Смуты. И в Ипатьевском монастыре, где был призван на Царство Михаил Романов, таится тень Ипатьевского дома, в котором зверски убьют Николая Романова, последнего Царя.
Царь семьи: как бить женщину
Продолжением самодержавного Государства в Московии была семья. В ней самодержавно правил царь семьи – муж. В его полном подчинении находилась жена, считавшаяся опасной и грешной потомицей прародительницы Евы. Муж неотступно следил за потенциальной грешницей. В боярском доме не было зеркал, чтоб наследницу Евы не соблазнила собственная красота. Через слюдяное оконце глядела на мир затворница боярыня. Днем ее занимали хлопоты по дому – она следила за служанками, занималась рукоделием, сказки слушала да песни пела вместе с крепостными девками. Или, что бывало чаще, томительно бездельничала, отращивая плоть. «Женщина считается красавицей, если ее не могут поднять два верблюда» – эта восточная мудрость была актуальна для Руси.