Размер шрифта
-
+

Бабайка - стр. 4

– Бабайка?

– Да, сына, бабайка. Давай не будем маме говорить про бабайку.

– Не будем, – согласился Никита.

– Это будет наша тайна.

Гарантия от договоренности с четырёхлетним человеком само собой не крепка. Но ведь что-то делать надо?

V

Шли дни, ничего такого не происходило, и напряжение потихоньку отпускало меня. Пока однажды я не увидел, как мой сын играет на моем столе дохлой мышью.

– Никита, где ты это взял?

– Это бабайка мне дал.

– Дай мне, пожалуйста.

– Не-ет, это моя, – когда сын говорит с такой интонацией, лучше поискать других путей.

Я постучал в дверцу. Никакой реакции.

Я постучал сильнее. Подождал немного, и постучал еще сильнее. На мгновение я увидел эту картину со стороны – взрослый мужчина стучится в дверцу собственного стола, а рядом его сын на этом же самом столе играет дохлой мышью. Взмотнул головой, прогоняя возникшее ощущение бреда, и дверца открылась.

– А вам не приходило в голову, что бабайкам тоже надо спать?

– Ты зачем подсунул моему сыну мышь?

– Давно пора, молодец, – сказал бабайка.

Я сбился.

– Что пора?

– Пора перейти на «ты».

На мгновение мне показалось, что я оглох. Но злость тут же подстегнула меня.

– Зачем ты подсунул моему сыну эту мышь подвальную? Да ещё дохлую?

– Люди, особенно взрослые, невнимательны и ненаблюдательны, – сказал бабайка обстоятельно. – Не можете отличить городскую мышь от симпатичной селяночки-полёвки…

– Да какая разница?

– Очень большая, – перебил меня бабайка. – Городская, порой насквозь протравленная мышь, само тело которой подчас – яд. И славная чистенькая полевка. Это, можно сказать, разные звери с разными нравами. Я бы никогда не подсунул Никите городскую мышь.

Я посмотрел на своего мальчика. Никита без страха и очень внимательно следил за нашим разговором.

– Никита, выйди, пожалуйста.

Никита посмотрел на меня исподлобья, но к двери пошел.

– Оставь мышь на столе.

Никита вернулся, положил мышь на стол и вышел. Я набрал воздуха и начал. Страха не было совсем. Не то чтобы я забыл ту пасть, но теперь это было уже как-то не важно.

– Ты зачем дал моему сыну дохлую мышь.

– Нет.

– Ты думаешь, я – идиот?

– Когда я принес мышь, она была живая.

Я заткнулся. А бабайка продолжал.

– Мы вместе с Никитой убили эту мышь.

– Зачем?!

– Ребенку надо знать, что такое смерть, – бабайка выглядел очень серьёзным.

– Зачем?!

– Потому что люди такие. Время такое. Пусть знает.

VI

А потом нас ограбили.

Милиция забирала их – троих здоровых молодых недоумков, взломавших дверь и забравшихся к нам в квартиру, – в соплях, слезах, с мокрыми штанами. Я не знаю, что с ними сделал бабайка – я только-только вернулся с семьёй из-за города.

Страница 4