Бабатырь - стр. 5
Инспектор сидел молча. В машине везде были камеры, поэтому все нехорошие слова в мой адрес застряли где-то на подходе. Единственное, что он мог, так это смотреть на меня так, словно упадет на меня, стоит мне закончить экзамен.
Я повернулась к нему лицом, улыбнулась и ме-е-едленно, в час по чайной ложке стала снова штурмовать лужу.
– А мы на лодочке катались! А не гребли, а целовались! – запела я, глядя на обалдевшего инспектора. – У вас времени много? Если что до пятницы я совершенно свободна! Потом сразу заеду в похоронное агентство и узнаю, сколько стоят похороны мужа, умершего голодной смертью возле полного холодильника еды.
Медленно, наслаждаясь мучениями жертвы, я пошла на маневр. Поделать он ничего не мог. Пока я не заглохла, я имела право парковаться, сколько влезет.
– Из далека до-о-олго, течет моя Во-о-олга! – пела я за весь ансамбль, прокатываясь по луже. – А мне семнадцать лет!
В глазах у инспектора читалось то, что он со мной сделает в грубой извращенной форме, стоит мне заглохнуть!
– А мне семнадцать лет! – пропела я, слегка приврав. Чтобы неповадно было.
***
– Где же смерть твоя, Кощей? – произнес богатырский зычный голос. – А то мы ищем-ищем, а найти ее не можем…
Где-то в мрачной темнице гулко капала вода, отмеряя бесконечное время заточения бессмертного пленника. . Он сидел на полу с раскинутыми и скованными руками.
– Не помню, куда положил. Старый стал, – усмехнулся пленник. – Вы под троном смотрели? Нет? А на подоконнике? Можете на полочках посмотреть…
Было не видно, смеется он или говорит серьезно. В темницу не проникал никакой свет, а свет тусклого факела, казалось, съедает темнота.
– Я про смерть, которая в твоем яйце! Хорошо, в каком яйце смерть твоя? – рявкнул богатырь, громыхая мечом.
– В правом или левом. Не помню точно! Давно не смотрел! – усмехнулся пленник, шевеля кистями рук, прикованными к стене. – Все руки не доходили. Точнее, не дотягивались…
В тишине мрачной камеры звучал приятный смех. Пламя факела дрогнуло, словно от дыхания зла.
– Прямо наперсточки, да, Алешенька? – усмехнулся пленник, глядя на молчаливого богтыря. Богатырь пребывал в растерянности. Но старался не подавать виду.
– Да хватит со мной свои шутки шутить! – не выдержал богатырь. – Отвечай по-хорошему!
Пленник поднял голову. Волосы облепили его скулы и прилипли к пересохшим губам.
– А вы разве по-хорошему? – спросил пленник. – Даже водицы не даете напиться… Голодом морите, воды не даете… Вот принес бы ты, Алешенька, друг мой сердечный… Ой, прости, печеночный. Так вот, Алешенька, друг мой печеночный, принеси мне водицы, и я скажу, где смерть спрятана. Даже на карте нарисую крестиком.