Баба-Яга! - стр. 30
Она споро пролистала вложенные в папку распечатки — заклинания, схемы — и всё было до ужаса знакомым.
— Пришёл к выводу, что основное в твоём колдовстве — намерение. Можно обойтись и без заклинаний как таковых, всё зависит от потенциала.
— Руны футарка! — вспомнила Морена.
— А что с ними?
— Помните, меня наказали ещё в начале года — тогда я упокоила весь склеп. Я сделала это через руны футарка. Вот, — она нашла небольшую сноску об этом в папке Йоханни. — Тут написано, что Яги чувствуют скрытые смыслы. Так было и с рунами — я использовала базовые, но буквально ощущала каждую руну во всей её полноте, словно это не просто какой-то знак, а целая система, подвижная и подконтрольная мне. Кажется, всё тогда так получилось из-за значений, которые я вложила в каждую руну.
— Без футарка не бывает призыва, — пожал плечами Заря. — Точнее — контролируемого и соответствующего нужным задачам. А так, конечно, что ты, что я, можем призвать кого угодно — другой вопрос, зачем.
— Надо повторить руны футарка, — уверенно кивнула Морена, затем поморщилась и положила голову на стол. — Экзамены.
— В первый семестр у вас там ничего сложного, в основном зачёты.
— Легче от этого не становится, — она резко подняла голову и продолжила есть. Все переглянулись — определённо, Морена после парада была крайне нервной — оно и не удивительно.
*****
Мёртвый лес всегда темнел стремительно, но Дёма всё равно чувствовала себя здесь комфортно. Казалось, с темнотой лес словно оживал, и всё то, что старательно пряталось от людских и нелюдских глаз при свете дня, выходило, выползало, вытекало и выкатывалось.
Конечно, и в темноте живность Мёртвого леса скрывалась — не каждый бы заметил трехглазого крота в узловатых корнях, сову в ветвях — слепую, но он этого не менее зрячую, ворон, среди которых затесался на редкость молчаливый гамаюн с жутковатым морщинистым лицом, крошечных, с кулак, пушистых анчуток…
Все они шуршали, дышали, копались — так шумно и так тихо одновременно. В одну секунду Дёма слышала их отчётливо, в другую — словно глохла, становясь обычным, непосвящённым в тайну леса, человеком. Такие минуты Дёма ненавидела — она чувствовала себя обезоруженной, но, что страшнее — она чувствовала себя одинокой. Это всегда тревожило, заставляя кровь дрожать в венах.
И вот — снова тишина. Дёма привыкла — замолкал лес и голоса в голове, нужно только переждать — и всё снова вернётся на круги своя.
— Мама зовёт к ужину.
Дёма вся взвилась, резко поворачиваюсь на звук. Она не смогла сдержать визг, но вместо звука изо рта брызнуло пламя.