Баба-яга костяная рука - стр. 5
– Олег, – Татьяна решила узнать, что происходит с её сыном, и тихонько подошла сзади, – ты не заболел?
– Нет, мам, – нехотя ответил мужчина, продолжая ковырять пальцем не совсем чистое стекло.
– А что тогда? На работе что-то стряслось? – Дмитриевна начала волноваться.
Она знает своего младшенького, как облупленного. Он часто замыкался в себе, когда приходил из школы, и прятался в комнате, чтобы его не доставали вопросами. Но стоило немного надавить на нужные точки, и маленький Олежка сразу признавался, за что получил двойку, какой урок не выучил или с кем подрался. Теперь Олег взрослый, несговорчивый. Больше держит в себе, меньше рассказывает матери, не вдаётся в подробности, да что там говорить, на телефонные звонки и то редко отвечает. Трубку частенько поднимает Нина или Юлечка, и обе прикрывают Олега дурацкими фразами, лишь бы мать отстала. «Олег или спит в это время, или в ванной отлёживается», а Татьяна Дмитриевна делает вид, будто верит, но сама прекрасно знает, что сын терпеть не может отмокать в мыльной воде и никогда не спит вечером, даже если он пришёл с ночной смены. Поспит часов пять, потом перед телевизором газетку почитает, а дальше идёт к соседу спорить о вечном или встречается с Григоричем в гаражах, чтобы там с железками поковыряться, ну и дерябнуть лишку для более ясного ума. Оно ведь как, дёрнешь граммульку, если починка осложнилась, кровь разгорячится, ударит в нужные извилины, и дело идёт, как по маслу.
– На заводе всё нормально, – отвернувшись, мужчина сжал челюсти. И мать увидела выступающие желваки на его скулах.
– Ты лучше сам скажи, что натворил. От людей узнавать больнее. Или про отца что выведал? Олежка, – просунув руку между локтем и поясом сына, мать заглянула в его печальные глаза и расстроилась, ощутив, как её сыну сейчас безумно плохо. – Ты расскажи, а я с отцом так поговорю, так поговорю…
Неприятную беседу оборвал детский крик «Мама!», и Олег с Татьяной обернулись. Посреди холла стояла улыбчивая Нина и обнимала Юлю, повисшую на ней, а рядом, ожидающе, пристроилась пожилая женщина в белом халате, на руках которой лежал спящий ребёнок, завёрнутый в толстое, ватное одеяло.
– Слава богу, наконец-то, – забыв о сыне, Дмитриевна поспешила к невестке.
Олег на мгновение задержался, чтобы встряхнуться перед встречей с женой и дочерью. Сейчас он не понимал, от долгой разлуки дрожат его колени или всё-таки из-за усталости, а может и от частых праздников, которые он устраивал со своими приятелями в честь новорожденной девочки, но идти надо, всё-таки семья – есть семья.