Б-11 - стр. 21
– Вы ж, вроде, под землю собрались? – пилот невольно вздрогнул, словно сквозняк холодный его прохватил. – А под землей что ночь, что день – все едино.
– Это еще дай Бог нам туда попасть, – Макс отвел взгляд. – Кто его знает, может, это все треп пустопрожний, насчет одиннадцатой. Сам посуди – ну какая здесь может быть буровая? Тут все так выглядит, словно нога человека отродясь здесь не ступала…
– А площадку кто прочистил, чакли, что ль? – хохотнул пилот. – Да и не только в площадке дело: по тундре видны следы зимника, и ведет он сюда; а наверху – ты-то не заметишь, а мне видно – следы волочения, как будто трубопровод вели, только вот куда он делся?
– Это не трубопровод, – кивнул Макс. – Это монорельс для подъемника. Где ты видел это место?
– От этой площадки к востоку шагов с тысячу, пожалуй, – ответил пилот. Там еще следы есть, видно, трактор ходил, или мотолыга. Заросло, конечно, все… Ладно, заболтались. Выгружайтесь, да споро: погода хорошая, но если на Мурмане небо прикроют, я ни заправиться не успею, ни груз принять.
Олег действительно сумел посадить вертолет безукоризненно, хотя площадка была невелика. Какое-то время камень находился совсем рядом с бортом, его поверхность можно было хорошо разглядеть, и этим все занимались, особенно Ира, которая мечтала обнаружить на камне следы обработки. Ничего подобного найти ей не удалось, но Иру это не разочаровало – с того самого момента, как она увидела камень, Ира свято уверовала, что он – не природного, а искусственного происхождения.
Но вот вертолет коснулся земли, и Макс скомандовал разгрузку. Ящики, занимавшие заднюю часть кабины, где кресла были сложены, предстояло вытащить и сложить под каменным навесом. На разгрузке работали все. Мужчины таскали большие ящики с оборудованием. Для этого они разбились на команды по двое. Макс работал в паре с Мишкой, Македонский взял в напарники Игоря. Главой третьей пары был профессор Кулешов – физического труда он не чуждался, и, несмотря на ученые степени и лавры, таскал ящики не хуже других. Напарником у него был Макарыч. В четвертой паре был Генка, который, как оказалось, по паспорту именовался Ганибалом Сиприеновичем Мофассой, но за упоминание его паспортного имени можно было схлопотать, и иначе, как Генкой его никто не называл. Диковинное ФИО досталось Генке от папы – уроженца Руанды, который в начале восьмидесятых приехал в Москву учиться на врача, а потом на родину так и не вернулся. Отчасти, виной тому была мать Генки, которая покорила сердце «черного принца» (не так давно они справили серебряную свадьбу), отчасти – война, в результате которой родной народ Сиприена Мофасы – тутси был едва не уничтожен, с молчаливого согласия просвещенной Европы, которой куда важнее было добить СССР и Югославию. Как бы там ни было, отец Генки в России прижился, и сейчас заведовал инфекционной клиникой, неплохо показавшей себя во время эпидемии Ковид-19. Напарником Гены была Таня. Она сама стала в пару с Генкой, и сказать ей, что таскать ящики – не женское дело, ни у кого язык не повернулся. Четвертой парой и Феликс и Волосатый.